Зои Хеллер - Правдолюбцы

— Не могу ответить на этот вопрос. Мне правда никогда не являлась подобным образом… А вот и они.

К ним возвращалась Джин с девочками. Каждая девочка разжилась банкой колы и футболкой с надписью «АГИТАТОР, АГИТИРУЯ, АГИТИРУЙ!».

Роза торопливо повернулась к матери:

— А если бы так случилось? Если бы ты узнала истину таким образом?

Одри продолжала смотреть на приближавшуюся компанию.

— Глупая женщина, — пробормотала она, — ну зачем она купила им всем футболки!

— Мама! — Розу трясло от нетерпения. Бывало, в детстве, когда она отчаянно пыталась добиться внимания матери, постоянно куда-то ускользавшего, она клала ладонь на щеку Одри и поворачивала ее голову к себе. — Мама! Ты меня слушаешь?

— Ты спрашиваешь, — Одри с улыбкой взглянула на дочь, — как бы я поступила, откройся мне истина, которой я не искала?

— Да.

— Я бы ее отвергла.

В шесть, когда Карла проснулась, Майк уже встал; на цыпочках он шнырял по комнате в одних трусах. Сегодня был день выборов в штате и городе, и через час им предстояло отправиться в профсоюзные отделения, откуда они будут обзванивать своих сторонников, напоминая о голосовании и, в случае необходимости, организуя доставку избирателей на участки. Майк был заметно напряжен: он немилосердно драл волосы воинской расческой, постоянно набивал что-то в электронный органайзер, открывал и закрывал шкаф, проверяя, приготовил ли с вечера брюки-хаки со стрелкой. Карла лежала с закрытыми глазами, выжидая, пока Майк закончит скрипеть и шуршать, будто какое-то насекомое. Наконец она услыхала, как захлопнулась дверь в ванную, тоненько взвыли краны и с шипением, по причине недостаточного давления в трубах, полилась вода. Стараясь не шуметь, Карла вылезла из кровати и подкралась к окну. Небо над городом, словно тронутым сепией, сияло холодной голубизной. Метеорологической катастрофы — метели или тайфуна, о которых она мечтала, лишь бы не помогать губернатору одерживать предсказуемую победу, — увы, не наблюдалось. Вздохнув, Карла решила снова залечь в постель, но тут зазвонил телефон.

— Это я, — раздался голос ее матери. — Я в больнице. Они хотят, чтобы и ты, и Роза, и Ленни приехали сюда. Кажется, они думают, что отец умирает.

Джоел уже десять дней болел пневмонией. Обычным антибиотикам не удалось побороть инфекцию, и дальнейшие анализы показали, что Джоел страдает от некоего устойчивого к лекарствам супервируса. Ему начали вкалывать огромные дозы дорогого «суперантибиотика», но инфекция не поддавалась, и дежурный врач в интенсивной терапии утром проинформировал Одри, что, по его мнению, Джоел не протянет до вечера.

Майк принимал душ, когда Карла вошла в ванную:

— Мама звонила. Врачи говорят, что папа при смерти. Велели нам всем прийти.

— О черт. — Майк выглянул из-за душевой занавески. — Они уверены?

— Не знаю. Я передаю то, что услышала от мамы.

— И как же нам быть?

Карла вдруг устыдилась, словно это она накликала беду на отца ради собственной выгоды.

— Я поеду в больницу. Иначе нельзя, Майк.

— Конечно, конечно.

Карла видела, что муж внутренне мечется, не зная, как поступить. Он столько сил положил на избирательную кампанию, и теперь ему не хотелось выйти из игры в самый острый, кульминационный момент.

— Тебе не обязательно ехать прямо сейчас, — пожалела его Карла. — Никто не обидится, если ты появишься позже, после закрытия участков.

— Да-а… а вдруг я опоздаю?

Карла насупилась. Желание Майка непременно присутствовать при предсмертных судорогах его знаменитого тестя отдавало жаждой кровавых зрелищ. Словно у него пропадали билеты в первом ряду на баскетбольный матч.

— Не беспокойся, — ровным тоном ответила она, — все будет нормально. Отправляйся на выборы.

— Точно?

— Точно.

В больнице Карла застала Розу. Одри позвонила Ленни в Пенсильванию, и он должен был приехать дневным поездом. Все утро мать с дочерьми, в масках и ломких синтетических фартуках, выданных персоналом, по очереди сидели у постели Джоела в палате интенсивной терапии. Медсестры, с которыми работала Карла, всегда говорили, опираясь на авторитет учителей, что длительная болезнь — штука в определенном смысле полезная, поскольку подготавливает родственников к финальному потрясению — смерти дорогих им людей. Медленное угасание предпочтительнее грома средь ясного неба, ведь оно дает близким возможность «смириться с утратой», и к моменту кончины пациента существенная часть процесса оплакивания оказывается уже завершенной. Прежде Карла со спокойной душой оперировала этой вековой мудростью в общении с родственниками, но теперь она вдруг поняла, какую же чушь городила все эти годы. Если продолжительность болезни Джоела как-то и повлияла на ее семью, то лишь внушив им странную беззаботность. Джоел так долго выходил победителем из осложнений и кризисов, столько раз возвращался с края могилы, что смерть начала казаться довольно некомпетентным противником — придурковатым разбойником из детского спектакля, которого врачи время от времени выволакивают на сцену, чтобы попугать зрителей, а потом, посрамленного, оттаскивают обратно за кулисы.