Морли Каллаган - Любимая и потерянная

— Ну что ж, — ответила она.

Женщины, которые встречались им на улице Сент-Катрин, уже надели ботики и зимние ботинки; снег шел все сильнее.

— У вас не намокнут волосы? — спросил Макэлпин.

— Я всегда хожу без шляпы, — ответила девушка.

Она была маленькая, едва ему по плечо. Рядом с Кэтрин она бы показалась совсем простенькой, да и вряд ли стремилась выглядеть элегантной. Вполне возможно, что свое пальтишко с пояском она носила и весной, и осенью, и зимой. И все же Фоли правильно описал ее. Макэлпин тоже заметил ее тихую безмятежность, по-детски миловидное, но не инфантильное личико.

В «Динти Мур» они устроились поближе к бару. Мужчины сняли пальто, а мисс Сандерсон только расстегнула свое.

— Мне скоро нужно уходить, — пояснила она. — Я выпью только стакан пива. Замечательная штука пиво, особенно если нельзя долго засиживаться за столом.

Она улыбнулась, и капли растаявшего снега сверкнули в ее светлых волосах.

— Я слышала, что вы историк, мистер Макэлпин, — приветливо проговорила Пегги, обращаясь к Джиму.

— Да, мне приходилось заниматься этим предметом.

— Историей?

— Вот именно.

— Мне кажется, Чак тоже занимается этим предметом, да и я… Наверно, мы все историки.

— Что вы имеете в виду?

— Мы все ведь как-то судим о том., что происходит вокруг нас.

— Ну все это не так просто, мисс Сандерсон.

— В самом деле?

— Конечно. Видите ли, прежде всего история — предмет философский.

— Расскажите, что с нами будет, мистер Макэлпин.

— Когда?

— Через несколько лет.

— Легонькую же задали вы мне задачу!

— А вы разве не создали на этот счет какой-нибудь теории, как все ученые?

— Там, где речь идет о людях, — ответил Макэлпин, — ничего нельзя сказать заранее.

— Вот это-то и хорошо, — произнесла она серьезно.

— Не поддавайся на удочку, Джим, — вмешался Фоли. — Пегги тоже кончала колледж. Кстати, вы с ней учились в одном университете.

— Я и не думала его разыгрывать, — сказала Пегги.

— Ну конечно, — подтвердил Макэлпин.

Но в глубине души он догадывался, что Пегги не принимает его всерьез, и был бы не прочь разубедить ее, если бы знал, как это сделать, чтобы не создавалось впечатление, будто он оправдывается. В тот момент, когда она поставила стакан и, улыбаясь, взглянула на Фоли, Макэлпин понял вдруг, в чем ее прелесть. Выражение ее глаз, спокойное и ясное лицо и даже эта мягкая безмятежность не порознь, а сливаясь делали ее трогательно-милой и невинной, и Макэлпин гордился тем, что только он один знает это.

У девушки из кармана торчала какая-то зеленая книжица. Макэлпин потянулся и, не перебивая ее разговора с Фоли, вынул брошюрку, которая оказалась обзором негритянской литературы.

— Среди этих негритянских писателей есть недурные, — заметил он.

— Они знакомы вам, мистер Макэлпин?

— Более или менее. Читал некоторые рассказы и кое-что из стихов. У них и поэты есть неплохие.

— По-моему, да. Вам они нравятся, Чак?

— Еще бы, — отозвался тот, но его голос изменился, он звучал чуть суше. — Кому же они не нравятся? — добавил он небрежно.

— Кое-кому не нравятся, — рассеянно проронила Пегги, взяв у Макэлпина брошюру и вставая. — Мне пора. Серьезно.

— Выпейте еще стаканчик, Пегги, — взмолился Фоли. — Куда вам спешить в одиннадцатом часу?

— Нет, я правда спешу, и мне не хочется опаздывать. Помните, я сразу вам сказала, что выпью только один стакан.

— Останьтесь, Пегги, — попросил и Макэлпин, да так жалобно, что губы девушки дрогнули в улыбке. Они принялись в два голоса ее упрашивать, а Пегги, не вступая в спор, продолжала застегивать пальто.

— До завтра, Чак, — сказала она.

— Вы сюда еще придете? — спросил Макэлпин.

— Разумеется, — ответила она. — Каждый день в полпятого я напрашиваюсь к Чаку на чашку кофе. Ну пока. — Она взглянула на часы над баром и быстро вышла.

— Куда это она? — спросил Макэлпин.

— Наверно, на свидание.

— У нее кто-то есть?

— Она всюду бывает с одним малым по имени Генри Джексон. Он художник, рисует для рекламы. По-моему, немного чокнутый. Но я знаю, что сейчас его нет в городе.

— Так с кем же у нее свидание в такую позднь?

— Мне-то откуда знать? — усмехнулся Фоли, и Макэлпин добавил:

— Я ведь просто так спрашиваю.

Его и впрямь задело, что девушка ушла одна, ясно дав им понять, что не нуждается в провожатых. А ведь он знал теперь, как она трогательна и невинна и как необходимо ее оберегать, только незачем было объяснять все это Фоли.