Уильям Сароян - Отважный юноша на летящей трапеции (сборник)

А потом говорит:

– Но, возможно, я смогу вас немного выручить. Я пущу ваши подмороженные апельсины на корм свиньям и скоту. Кабанчикам плевать, мерзлые апельсины или нет, и сок годится им в пищу, как и нам опять-таки витамины. Вам не нужно ничего делать. Уборку и вывоз апельсинов я беру на себя и на месте выпишу вам чек на двадцать пять долларов.

В тот год он отправил в Лос-Анджелес двадцать грузовиков с бракованными апельсинами, снабжая ими киоски, где подавали свежевыжатый сок. И сколотил небольшой капиталец.

Поговаривали, будто он способен делать деньги из чего угодно. Что-что, а это он умел. Когда все ходили понурые и удрученные, Гарри, знай себе, гнал в Лос-Анджелес гнилые апельсины.

Он так и не обзавелся собственной конторой – ею служил ему весь город. Когда ему нужно было где-нибудь посидеть, он поднимался на восьмой этаж офисного здания «Кори», в контору М. Питерса – поболтать с адвокатом, между делом выуживая информацию о контрактах, о том, как заставить людей приходить к нему со своими денежками, как захватывать собственность и тому подобное. Куча народу ходила у него в должниках, и он никому не давал спуску.

Он продавал электрические холодильники, пылесосы, радиоприемники и многое другое тем, кому они были не по карману. Он просто уговаривал их купить все это, показывая на картинки в каталоге. Покупатель платил за доставку и делал первый взнос. А Гарри только занимался разговорами и продавал. Если клиент не мог заплатить за радиоприемник наличными, Гарри брал с него пять долларов за первый взнос и расписку об оставшейся сумме. А если человек не мог оплатить покупку, Гарри отбирал у него дом или виноградник, машину или лошадь – любую другую собственность. И вот что удивительно – никто и никогда не осуждал его за такие методы. Он очень ловко проворачивал конфискацию имущества и спокойно объяснял, что это обычная процедура, согласно закону. Что правда, то правда!

Никто не мог взять в толк, на что ему такая куча денег. У него уже были деньги в банке, большая машина, и девушки его не интересовали. Так на что же он копил всю эту прорву денег? Иногда некоторые клиенты спрашивали его об этом, и Гарри на мгновение как бы смущался, словно и сам не знал, а затем говорил:

– Я хочу заработать полмиллиона долларов, чтобы уйти на покой.

Вот умора! Гарри подумывает уйти на покой – в восемнадцать-то лет! Школу он не окончил, потому что ему претила сама мысль о том, чтобы просиживать все время в классе и выслушивать всякую чепуху про то, что надо начинать с малого и продвигаться вверх, и тому подобное. С тех пор он в деле, выискивал способы зарабатывания денег.

Иногда его спрашивали, что он собирается делать, уйдя на покой, Гарри вновь принимал озадаченный вид и говорил:

– О, я отправлюсь в кругосветное путешествие.

Ну, если так, думали про себя люди, то он опять будет кому-нибудь что-нибудь продавать, куда бы он ни поехал. На поезде, и на корабле, и в иностранных городах. Ни минуты не потеряет на то, чтобы смотреть по сторонам, а раскроет свой каталог и будет продавать этим иностранцам все, что взбредет в голову.

Но иной раз дела принимают удивительный оборот, и никогда нельзя быть уверенным в том, как повернется фортуна, даже если речь идет про Гарри. Заболеть могут все. Болезнь и смерть не делают поблажек и могут нагрянуть к кому угодно. Президенты и короли, а также кинозвезды – все болеют, все умирают.

Заболел даже Гарри, причем не каким-нибудь пустячком вроде гриппа, от которого можно избавиться за неделю и вновь стать свеженьким как огурчик. Гарри подхватил туберкулез, бедняга, причем в тяжелой форме.

Так вот, болезнь пригвоздила Гарри, и ему не помогли все его деньги в банке. Конечно, он пытался немного отдохнуть, но это было исключено. Лежа в постели, Гарри пытался продавать своим лучшим друзьям страховые полисы. Двоюродный брат Гарри, Саймон Грегори, рассказывал мне об этом. Он говорил: не то чтобы Гарри хотелось заработать побольше денег. Просто он рта не мог раскрыть без того, чтобы не заговорить о какой-нибудь продаже. Он не мог поддерживать обычную беседу, потому что ни в чем, кроме страхования, автомобилей и недвижимости, не разбирался. Стоило кому-нибудь заикнуться о политике или религии, Гарри раздражался и переводил разговор на коммерцию. Он даже спросил Саймона Грегори, сколько ему лет. И когда Саймон Грегори сказал, что ему двадцать два, Гарри пришел в сильное возбуждение:

– Послушай, Саймон, ты – мой кузен, и я хочу сделать тебе доброе дело. Ты не должен терять ни единого дня, если хочешь быть финансово независимым, когда тебе стукнет шестьдесят пять. У меня как раз есть такой полис, который тебе нужен. Разве тебе трудно на протяжении сорока трех лет ежемесячно выплачивать шесть долларов и двадцать семь центов? Правда, ты не сможешь слишком часто ходить в кино, но что тебе важнее – посмотреть лишнюю пару-тройку дурацких фильмов или стать независимым в шестьдесят пять?