Сергей Ермолов - Московские страсти

- Нет. Мне абсолютно ничего не надо.

- Почему?

- Мне ничего не надо.

- Ты хочешь меня обидеть?

- Ну что же ты? Чего ты ждешь?

- Ты просто обманщица.

- А ты разве не любишь обманщиц?

- Нет.

Ее глаза прятали улыбку. Она умела прятать улыбку, а я нет. Мне нравятся люди, которых веселит чужая беспомощность. Мы похожи и одновременно различны.

Она застенчиво повторила свой намек и посмотрела на меня глазами женщины, которая влюблена. Моя радость была какая-то неуверенная, спотыкающаяся. Голые руки Наташи жгли мне лицо. Они лишали меня уверенности.

- Почему ты не можешь расслабиться? – спросила она. – Поверь, я знаю, что делаю.

Наши губы соединились. И хотя губы были вместе, они не целовались. Мужчине и женщине нравится обманывать друг друга.

- Что ты чувствуешь? – спросила Наташа, - когда тебя любят?

Наташа положила руку мне на грудь и прижалась ногами, дрожавшими, как от холода. Ей, такой теплой, не могло быть холодно. Она погладила меня по лицу. Я поймал губами ее руку. Я прижался губами к ее плотно сомкнутым губам. Они не имели никакого вкуса. Были сухие. Совсем не обязательно стараться разоблачать притворство друг в друге.

- Да, этого я очень хочу. Да, это то, что надо. Ты даже представить себе не можешь, до какой степени я делаю все так, как ты хочешь.

Каждый раз, когда мои губы прикасались к ее, я почти терял сознание от счастья.

«Прелестные пальчики», думал я, целуя их один за другим.

Не ожидал, что смогу так хорошо понять ее. Так хорошо и так легко. У меня было не много возможностей увлечь женщину.

Ей, наверное, казалось, что она шутит, но, держа ее в объятиях, я ощущал нечто иное. Неуверенность Наташи делало ее похожей на меня.

- Я хочу тебя кое-чем удивить.

Она соблазняла меня болью. Она заставляла меня быть нежным и терпеливым. Начинал бояться ее, представляя возможные последствия. Наташа позволяла мне быть жадным.

- Мне очень хорошо. Ты за меня не волнуйся.

Возникло ощущение, словно мое тело отдалялось от меня, выходило из моей власти и не хотело больше слушаться.

- Попытайся не только шептать, - попросила Наташа.

Никакого смущения я не испытывал. Я не мог скрыть улыбку.

Она продолжала смотреть на меня снизу вверх, с каким-то любопытством. Я хотел видеть ее именно такой – и никакой другой. На верхней губе Наташи выступили маленькие капельки пота.

Обнял ее сзади. Мне нравился ее запах.

- Ты делаешь мне больно.

Я не мог оставаться всегда только нежным. Меня соблазняет непредсказуемость моих желаний. Это такие слова, которые мне всегда хотелось произнести вслух.

Нужно было дать Наташе время уговорить себя. Мы оба знали свои роли.

- Ты подошел мне идеально, - она подтверждала мои предположения. Мы думали одинаково. - Скажи, - попросила она, - мне этого хотелось.

- Мне этого хотелось.

- Сама не знаю, что я сегодня вытворяла. Это может стать привычкой.

- Конечно, может.

- Если я позволю.

Я не представлял, что она имела в виду, да это и не имело значения. Она притянула к себе мою голову и поцеловала. Ее губы были теплыми и мягкими.

Засмеялся, но так, что она не могла слышать. Она не видела моего лица.

- Мне нравится быть с тобой, - она наклонила голову, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Хотел смеяться, кричать и петь. Слова никого не могут убедить.

У Наташи был усталый вид, но она казалась мне более красивой, чем всегда. Мне нравилось знать, что в ее усталости есть и моя заслуга. Самой себе она старалась понравиться больше, чем мне.

- Когда-нибудь ты разлюбишь меня, - сказала Наташа. – Когда-нибудь я разлюблю тебя. Мы опять станем одинокими.

- Это невозможно.

- Зачем нам делать вид, что мы не понимаем друг друга. В словах о любви не может быть правды. В некоторых вещах ты очень много полагаешься на других.

- Не на других. На тебя.

- Ты просто большой ребенок. У тебя такое выражение лица, как будто что-то не так. Милый, я не могу, когда ты на меня сердишься. Я хочу, чтобы ты стал для меня единственным.

Я смотрел, как она своими тонкими пальцами приглаживает волосы на висках, прихватывает их сзади широкой заколкой. От Наташи было невозможно оторвать взгляд.

Она так старательно приглаживала растрепанные волосы, что можно было подумать, будто ее волнует только прическа.

Вид у нее был усталый. И это ей шло.

- По-моему ты хорошо провел время, - сказала Наташа. Не сделать ли мне короткую прическу? Как ты думаешь?

Я молчал. Пытался придумать оправдание своему молчанию. Иногда мне хочется пожалеть себя. Мне нравилось ее слушать, но я нервничал, не зная, что сказать, если она вдруг делала паузу. Может быть, она боялась этих пауз больше меня.