Сергей Ермолов - Добро пожаловать в ад

«Чехи» приближались. Я облизал сухие губы и приготовился защищаться. Солдаты вокруг отстреливались, но я не слышал ни одного выстрела. Я не должен был промахиваться. Нет солдата, которому бы не нравилось видеть, как умирает его противник.

Неподалеку я увидел солдата, уткнувшегося лицом в траву. Подбежав к нему, я нагнулся и перевернул тело на спину. На лице Глухова застыло выражение безразличия к происходящему. Кровь еще хлестала из носа и рта с такой силой, что разобрать, куда попала пуля, было невозможно.

Боевики уже начали сталкиваться в лесу со своими и завязывали перестрелки. Из-за этого они стали действовать осторожнее. «Чехи» не знали, сколько нас и это спасало.

Как только стемнело, мы двинулись на север.

15

Рота вышла в район Чакома для проведения засады.

Через пару часов после начала движения небо потемнело. порывистый ветер гнал тучи в густой туман. Это был плохой признак. Следовало ожидать дождь.

Уйти от грозы нам не удалось. Пошел дождь. Сначала упало несколько капель, а затем полил ливень. Удары грома были такими сильными, что ощущалось, как вздрагивал воздух.

Рассмотреть что-нибудь через пелену дождя было невозможно. За несколько секунд я вымок так, словно только что вынули из воды.

Обыкновенно такие сильные дожди не продолжаются долго, но в Чечне это обычно. Часто именно затяжные дожди начинались грозой.

Когда гроза прошла, солнце не появилось. Вокруг, до самого горизонта небо было покрыто тучами. Шел мелкий дождь.

Я вскрыл ножом консервную банку и на ходу выпил сок. Вместе с соком в рот лился дождь. Я выбросил банку в заросли. Есть по-прежнему не хотелось.

При подъеме на крутые склоны, с грузом за плечами, всегда следовало быть осторожным. Приходилось внимательно осматривать деревья, за которые предстояло хвататься. Иногда стоило лишь дотронуться до ствола, как он обваливался и рассыпался. Можно было не только потерять равновесие, но и оказаться с пробитой головой.

Рассчитывать на перемену погоды к лучшему было нельзя. К дождю добавился ветер, появился туман. Он то закрывал вершины склонов, то опускался ниже, то опять поднимался, и тогда дождь шел еще сильнее. Вести наблюдение в таких условиях было очень сложно.

Оказавшись на вершине одного из холмов, мы тщательно просматривали местность впереди. Никакого движения заметно не было.

Уже с половины дня можно было определить, что завтрашний день будет дождливый. Казалось, что весь воздух наполнился дымом. Небо побелело, и облака стали грязно-серого цвета. Затем воздух сделался чистым.

После дождя земля стала вязкой. Тропы размокли и идти по ним было скользко. Я стоял, опираясь рукой о ствол дерева и смотрел, как фигуры солдат исчезали на фоне темнеющих кустов. Я почувствовал невыносимую усталость от необходимости принимать все новые и новые решения. Я стоял в нерешительности, испытывая от этого недовольство собой.

Часа в четыре с востока опять донеслись раскаты грома. Небо потемнело и пошел редкий дождь с крупными каплями. Вдруг удар грома потряс воздух рядом с нами, вокруг начали сверкать молнии. К дождю присоединился ветер. Он ломал мелкие сучья, срывал листву с деревьев и поднимал ее высоко в воздух. Хлынул сильный ливень, который продолжался до семи часов вечера.

В восемь вечера на востоке опять начала сверкать молния и послышался отдаленный гром. Небо на несколько мгновений освещалось, затем все вокруг погружалось в темноту. Солдаты начали готовиться к дождю, но тревога оказалось напрасной. Гроза прошла стороной.

Как-то незаметно наступила ночь. Мы почти не продвигались вперед. Ребята спотыкались о камни.

Солдаты перекусили и начали устраиваться на ночлег, выставив охранение.

Вокруг стояла тишина, нарушаемая только однообразным жужжанием насекомых. Такая тишина как-то особенно действовала на меня. Я словно подчинялся ей и казалось, что у меня не было сил нарушить ее звуком или каким-нибудь неосторожным движением.

Я разложил на земле карту и старался определить наше местоположение. Никогда не следовало полностью доверять картам. Они могли предательски подвести.

Все попытки связаться с полком оказались бесполезными. Может быть, мешали грозовые разряды, или радиостанцию залило водой. Мне оставалось лишь продолжать выполнение задания, независимо от обстоятельств. Стало так темно, что уже нельзя было рассмотреть ни земли, ни силуэтов деревьев.

Я думал, что к утру дождь прекратится, но ошибся. С рассветом он пошел еще сильнее.