Дженни Нордберг - Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье

Аниту в ее 26 лет не назовешь юной невестой, зато у нее есть образование и она работает учительницей. Она живет с родителями в одном из лучших домов Калайи Нау на улице, напоминающей аллею, где высокие железные, украшенные орнаментом ворота открываются в сад, в котором цветут ухоженные красные и белые розы. Маленький домик попроще стоит справа, рядом с большим главным домом с белеными стенами и статными колоннами при входе. Высокие пальмы полностью прикрывают дом от солнца. Его главное роскошество – внутренняя ванная комната, как говорят, предмет зависти соседей. Такой нет даже в особняке губернатора. Туалет, правда, все равно снаружи, зато в доме есть проточная вода – в бело-желтом фарфоровом умывальнике. Толстые, от стены до стены, ковры в нежных пастельных тонах поглощают любые звуки, а тяжелые парчовые портьеры, кажется, не пускают пустыню в дом, и поэтому внутренним воздухом легче дышится. Азита упоминала – не без горечи, – что родители получают неплохой доход от своей прежней квартиры в кабульском районе Макроян. Кроме того, ее мать руководит детским садом.

Хозяйка дома – мать Азиты, Сиддика.

Она широкими шагами идет нам навстречу у входа. На ней ярко-белый платок, длинный коричневый хлопковый жакет и юбка. Вся семья занята приготовлениями к свадьбе, говорит она нам. Просто очень занята. Но они смогут уделить нам минутку, коль скоро мы приехали так издалека. Мать Азиты поражает своей внешностью – острым носом и высокими скулами. Несколько седых прядей вплелись в ее волосы – темные, того же цвета, что и густые брови. Когда мы садимся пить чай с кардамоном и импортными шоколадными конфетами в сверкающих обертках, Сиддика замечает, что для нее, конечно, большая честь – но и некоторая неожиданность, – что кому-то пришло в голову проделать такой долгий путь, чтобы поговорить о ее старшей дочери.

Есть ли у нас какие-нибудь шансы познакомиться и с отцом Азиты, интересуюсь я.

Она отрицательно качает головой. Он человек себе на уме и не всегда бывает в настроении принимать гостей.

Сколько времени мы пробудем в Бадгисе, в свою очередь, спрашивает она. Придерживаясь кодекса вежливости, Сетарех объясняет, что мы никуда не торопимся и останемся здесь столько, сколько понадобится. Столь же учтиво Сиддика в ответ уверяет нас, что она готова привечать нас каждый день – но без всякой гарантии, что мы встретимся с самим патриархом.

К нам присоединяется ее дочь Анита. Она молода и несколько стеснительна, но гордится тем, что оказалась в центре внимания родителей как будущая невеста. Ее густые брови, сросшиеся на переносице, вскоре, перед свадьбой, будут выщипаны в ниточку. Анита помолвлена уже полгода. Пока у нее еще не было ни одного непосредственного разговора с будущим мужем, ни минуты она не провела с ним наедине.

– Афганки вступают в брак вслепую, – шутит она.

Мать не смеется этой шутке.

– Он человек образованный, из хорошей семьи, совсем как ты, – говорит она, обращаясь к дочери. – У него приятный характер, и все им довольны. Так что, думаю, мы проделали за тебя хорошую работу.

Анита опускает глаза. Это правда.

– Никто меня не принуждал. И я отказывала другим.

Сиддика поворачивается ко мне:

– Сватов приезжало множество, бывало, и по нескольку на одной неделе, из разных провинций. Мы здесь – семья известная, и о наших дочерях все знают. Все остальные девочки плакали, когда мы объявляли им, что они помолвлены. А Анита ничего не сказала, когда мы спросили, согласится ли она принять этого жениха.

Когда девушку спрашивают о будущем муже, молчание означает согласие. Было бы невежливо со стороны дочери непосредственно обращаться к родителям с какими-либо возражениями.

– Что заставило вас согласиться? – спрашиваю я Аниту.

– Мы оба учительствовали в образовательном центре. Там и познакомились. Я знаю, что его семья занимает высокое положение.

– Так вы на самом деле разговаривали друг с другом? – мы с Сетарех переглядываемся. Это уже интересно!

– Только здоровались. Но он кажется мне хорошим человеком.

Он, кстати, никогда не говорил ей, что собирается сделать предложение. Это сделало бы его человеком бесчестным, который «играет с девушками». Такие вопросы обсуждаются только с родителями. Он таджик, так что считается, что Анита «улучшает породу» своей смешанной родословной – в противоположность Азите, которую отдали замуж в одно из малочисленных меньшинств Афганистана.