Дженни Нордберг - Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье

Сын не сумел угодить своим родителям, как его сестры, – все наоборот. Еще до женитьбы он отверг продиктованный отцом карьерный путь, отказавшись стать муллой. В период правления Талибана мальчики были обязаны учиться под началом религиозных лидеров, и брат Азиты считает эти годы потраченными впустую. Его отец был разочарован: путь к будущему с каким-никаким общественным признанием лежит только через изучение ислама, говорил он сыну. Это помогло бы не только ему, но и всей семье, убеждал отец. Так между ними пролегла трещина, которая в годы после ухода Талибана лишь расходилась все шире и шире.

Он ожидал большего от такого образованного человека, как его отец. Но, может быть, война надломила этого мужчину, изменив его навсегда? В молодости отец был идеалистом, жаждал засучить рукава и изменить мир, но получил жестокий удар. Говорят, в те годы он был «наибольшим либералом из всех». Брат Азиты, нимало не смущаясь, говорит о том, что я уже некоторое время подозревала:

– Все здесь знают, что он был коммунистом. Это не тайна. Сегодня он просто говорит, что это, мол, дело прошлое, увлечение юности.

Вступление отца Азиты в партию в те времена объясняет, как ему удалось получить работу в университете и почему его дочь училась в элитной школе. А также, почему впоследствии его библиотеку сожгли, а семейству пришлось спасаться из Кабула бегством. Именно по этой причине Азита не особенно хочет вовлекать отца в свои политические дела: он был союзником прежних иностранцев, а их не одобряют новые, союзником которых теперь выступает она. Да и ее афганские избиратели тоже.

Это делает их жизненные пути зловеще похожими и, пожалуй, типичными для многих афганцев этих двух военных поколений.

Азита – такой же «коллаборационист», каким был в свое время ее отец. Местных «коммунистов» считали теми, кто продал свою страну русским, – аналогично тому, как Азита вошла в поддерживаемое иностранцами правительство. Ее отец отдал свое доверие и лояльность тем, кто обещал реформировать его страну; он поставил на это всё. Когда этим идеям «перекрыли кислород» и иностранцы ушли, когда жизнь его семьи разбилась вдребезги, его переполнило сожаление и недоверие.

– Она точь-в-точь такая же, как он, – говорит брат Азиты, словно подкрепляя ход моих мыслей. – Она дочь своего отца. Она всегда делала все, что могла, чтобы заставить его гордиться ею.

И точно так же, как разочаровался отец, разочаруется и она, предсказывает ее брат. Собираясь в столицу, он надевает джинсы и кожаную куртку. Здесь он неизменно носит струящийся белый перан тонбан , который терпеть не может, а в Бадгисе такой наряд вызвал бы много удивленных взглядов и даже был бы рискованным. По его мнению, Афганистан ждут темные времена.

– Когда-то поднятие афганского флага вызывало слезы на моих глазах. Но вы просто посмотрите на ситуацию моей сестры – на эту политическую игру. Интернационалисты тоже ведут с нами свои игры. Когда они уйдут, здесь будет гражданская война, сразу после той короткой мирной передышки, которая у нас была и кончилась.

Брат Азиты считает, что она тоже слишком уж верит в политический процесс, так же как некогда верил ее отец. Кабульская элита всегда союзничала с любыми иностранцами, приходившими в город, и в конечном счете расплачиваться за это приходится афганцам, которые остаются после ухода очередных иностранцев. Те, кто сможет, уедут из страны, и их снова сменят люди с более консервативными ценностями. Азиту тоже ждут последствия: угрозы в ее адрес лишь усилятся, когда уйдут иностранцы. Вероятнее всего, она так и не попытается расстаться с мужем, ее брат в этом уверен. Она не поступит так ни со своими родителями, ни со своими детьми.

Но, говорит он, «у каждого человека есть свой предел».

Одна из самых видных семей города выдает замуж очередную дочь. Выкупом за Азиту были 1000 долларов и немного земли. За сестру, которая младше ее на три года, была установлена цена в 4000. Теперь благодаря статусу Азиты акции семьи поднялись, и следующая дочь выставляется едва ли не за самую высокую цену на рынке невест Бадгиса. Запрашиваемая цена за третью сестру Азиты, Аниту, составила 14 000 долларов – и удовлетворила покупателя.

Приготовления в доме родителей Азиты идут уже несколько месяцев, и машины то и дело курсируют между Гератом и Калайи Нау. Целая комната в доме отведена под приданое невесты: новенькие кастрюли, сковороды и пластиковые контейнеры прячутся под большим одеялом. Из Герата привезены украшения для дома, и пастельных оттенков гирлянды и бумажные салфетки хранятся в большой коробке. В саду стоят пять больших товарных контейнеров из Пакистана, уже лишенные своего содержимого. В приготовлениях к свадьбе ни на чем не экономят, и будущий муж платит за все. Отец Азиты также внес несколько даров: двуспальную кровать, стиральную и посудомоечную машины, электрический обогреватель и газ для готовки.