Элисон Уэйр - Брачная игра

Не особо раздумывая, король отверг все ее требования. На брачных переговорах можно раз и навсегда поставить крест. Облегченно вздохнув, Елизавета благодарила Бога за чудесное избавление от брака. Такое событие надо было бы отпраздновать, но праздник сейчас – это еще одна пощечина герцогу. Французский посол, естественно, сообщил герцогу, какие условия поставила Елизавета его брату-королю. Позже ей передали, что герцог в весьма сильных выражениях высказался о легкомыслии и непостоянстве английских женщин.

Елизавета усмотрела в этом удобный предлог, чтобы спровадить герцога восвояси. Значит, английские женщины легкомысленны? Пусть герцог в этом убедится.

– Ваше высочество, если вам угодно отправиться в Нидерланды, я готова предоставить вам заем в шестьдесят тысяч фунтов для вашей войны с испанцами.

– Небесная Богиня, – заулыбался герцог. Он тут же поцеловал ей руку. – Мне недостает слов, чтобы выразить вам мою благодарность. Я смиренно принимаю ваше предложение и к Рождеству покину Англию.

Когда он ушел, Елизавета, сама не своя от радости, кружилась по комнате. За этим ее и застал герцог Сассекский.

– Знаешь, что я тебе скажу? – весело спросила она. – Я с каждым днем все больше ненавижу саму мысль о браке!

Рождество наступило и прошло, а герцог Анжуйский по-прежнему обретался при английском дворе.

– Мой Лягушонок, разве вам не хочется вернуться в Нидерланды? – напрямую спросила его Елизавета.

– Увы! Я понял, что не могу жить вдали от вас, – признался он. – Я лучше умру, чем покину Англию, не женившись на вас.

Настроение Елизаветы резко изменилось. Она поняла, куда он клонит!

– Вы никак смеете угрожать несчастной старой женщине в ее родной стране? – Из голоса королевы исчезла всякая любезность. – Вижу, я допустила большую ошибку, поощряя ваши ухаживания. Пока я не приняла решения, считайте меня не более чем сестрой.

Она никак не ждала, что герцог разрыдается. Боже, сколько слез! Самое противное, что они текли у него вперемешку с соплями. Елизавета подала ему кружевной платок и удалилась.

– У меня никогда не было намерений выходить за него, – заявила она Тайному совету. – Но он не желает отставать. Я уже не знаю, куда спрятаться от его ухаживаний.

– А может, предложим ему аванс тысяч в двадцать при условии, что он немедленно покинет Англию? – нашелся Роберт. – Лучше потратить эти деньги и избавиться от него.

Он говорил с жаром. И к счастью, не стал напоминать, что с самого начала был прав относительно герцога.

– Мне ужасно не хочется тратить столько денег на этого… человечка, – призналась Елизавета. – Дорогой Дух, поговори с ним и убеди уехать до Нового года. Скажи, что тогда ему не придется тратиться мне на подарок.

– Он уже купил подарок для вашего величества, – угрюмо сообщил Бёрли.

– Черт бы его подрал! – выругалась Елизавета.

Неужели этот «мсье Анжу» осадил ее со всех сторон?

Новогодний праздник превратился для нее в пытку.

– Ваше величество, вы поклялись в верности мне! – напомнил он, сверкая глазами.

– Я не забыла и в подтверждение того готова немедленно выдать вам десять тысяч из суммы займа.

Судя по кислому лицу герцога, этих денег ему было мало. Он прекрасно понимал: если он уедет из Англии, то никогда не дождется оставшихся пятидесяти тысяч фунтов. И Елизавета понимала: деньги, которые казна выдаст герцогу, никогда не будут возвращены.

Елизавета сравнительно быстро забыла про герцога и его денежные неурядицы. У нее появился новый придворный – Уолтер Рэли из Девоншина, внучатый племянник ее незабвенной Кэт Эшли. Порывистый, смелый человек, успевший повоевать на стороне гугенотов. Умный, в меру красноречивый, Рэли был воином и поэтом в одном лице. Этим его добродетельные качества не ограничивались. От Рэли так и веяло мужской силой. Высокий, смуглый, умеющий пронзать взглядом. Словом, олицетворение всего, что Елизавете так нравилось в мужчинах. Ей сразу пришлась по душе его прямота, гладкость речи и смелые суждения. Внимание на него Елизавета обратила после одного случая. Заметив, что королева вот-вот ступит в лужу, Рэли мгновенно скинул с себя плащ и накрыл им опасное место. Елизавету восхитило ухарство, с каким все это было проделано. Ходили слухи, что бриллиантом он нацарапал на стекле окна в ее галерее: «Желал бы влезть сюда, да вот боюсь свалиться». Увидев надпись, Елизавета якобы приписала ниже: «Коль сердце трусит, нечего и тщиться». Она вполне была способна на такое, однако никто не знал, где именно расположено это окно.