Михаил Веллер - Приключения майора Звягина. Роман воспитания

(Вечером жена не выдержала, упрекнула:

— В своих странных увлечениях ты бываешь слишком жесток. А если он что-нибудь сломает? И зачем ему теперь сутки волноваться? Мог не предупреждать, а — сразу…

— Я еле начальника аэроклуба уломал, а теперь ты то же самое повторяешь, — грустно сказал Звягин. — Клин-то клином вышибают. Пусть трясется. Нужны сильнодействующие средства. Чтоб обмочился со страху — а потом запел от радости. Не могу же я его отправить замерзать в Антарктиду или спасаться из кораблекрушения. А в аэроклубе у меня все свои, я договорился.)

Среда выдалась пронзительно-ясной. На краю летного поля, где сквозь пожухшую прошлогоднюю траву пробивалась зелень, механики гоняли мотор «Яка». В парашютном классе семнадцатилетние ребята укладывали на длиннейших столах красные парашюты.

— Мой личный практикант, — представил Звягин, хлопая Сашу по плечу.

Начальник аэроклуба, отставной полковник, с неудовольствием посмотрел на значок-парашют с жетоном «350», демонстративно поблескивающий на светло-сером звягинском пиджаке. Перевел беспомощный взгляд на фотографию на стене своего кабинета — Галлай среди первого отряда космонавтов, с дарственной надписью — как будто прославленный испытатель Марк Галдай, успешно выходивший из любых передряг в воздухе, мог помочь ему сейчас на земле.

— Официально разрешить не могу… — страдая, сказал он.

— У меня есть удостоверение инструктора по парашютному спорту или нет? — удивился Звягин. — Я числюсь в вашем активе?

— Ты можешь прыгать… Я дал команду.

— Спасибо. А обо всем остальном вы ничего не знаете.

— Леня, ты понимаешь, чем мне это грозит?

— Мы же договаривались, Константин Лазаревич. В наихудшем случае вызываю своих ребят по «скорой» и оформляем бытовой травмой.

— А если…?

— Тогда они составляют акт, вызывают транспорт, несчастный случай, аэроклуб опять же не при чем.

Саша при этих фразах слегка позеленел и затравленно глянул в окно, где рокочущий «Як» рулил по полю.

Инструктор, паренек деловой и разворотливый, почтительно поздоровался со Звягиным и потащил их обмундировываться: комбинезоны, шлемы, башмаки на высокой шнуровке: «В час — старт, после обеда синоптики обещали погоду испортить».

— Твоя фамилия — Поливанов, запомнил? — вполголоса сказал он Саше.

Вдесятером, парашюты на спине, запасные на груди, они выстроились перед «Ан-2»: проверка, перекличка.

Когда раздалось спокойное:

— Поливанов.

— Я! — сипло выдавил Саша: его уже колотило; лямки давили плечи, терли между ног; он вспомнил мальчишек в парашютном классе и понял, что парашют может быть уложен небрежно, так, что не раскроется, и запасной не лучше. Еще можно было сказать, что он плохо себя чувствует, что он не готов, что он не Поливанов!..

— Напра-во!

«Уж лучше — сразу!» — отчаянно подумал он, спотыкаясь на лесенке.

Негромко ревущий «Ан» подпрыгнул и пошел вверх, казалось, почти без разбега. Лег на крыло — и далеко поплыли постройки и ряд самолетиков, а дальше, за пространством леса и полей, открывалась затуманенная сероватой желтизной панорама Ленинграда. Саша, вывертывая шею, прилип носом к иллюминатору, чувствуя коленом сидящего рядом Звягина.

Над пилотской кабиной зажглась лампочка и загудел зуммер. Инструктор проверил крепления вытяжных карабинов на тяге и открыл дверь. Туго зашелестел в проеме осязаемый, плотный ветер. Лица у всех напряглись.

«Уже?! Сейчас… прямо… кто первый? я ведь ни разу…» — Поливанов! — вдруг скомандовал инструктор резко.

Саша вдруг одеревенел, тело стало чужим, он словно наблюдал со стороны: вот встал с дюралевой скамейки, негнущиеся ноги сделали четыре маленьких шага до дверцы, вот повернулся к свистящему проему, уперся руками в верхний край, оглянулся на инструктора. Хотел независимо улыбнуться, но только скривился.

— Па-шел! — закричал инструктор, весело щерясь.

Вниз смотреть не надо было, Саша знал, но взглянул, и тотчас возникло ощущение кошмарного сна, нереальности, подкатила кислая слюна, качнуло головокружение.

— Не трогай! — предостерегающе крикнул Звягин инструктору, собиравшемуся сноровисто выпихнуть новичка, как, и водится в таких случаях. — Пусть сам!

— Сам! — заорал он, встав рядом с Сашей, сжав жесткой рукой его лицо и тряся. — Ну — делай шаг!

Саша шагнул одной ногой на порог, невольно зажмурился, оттолкнулся, опуская руки, — и стал падать в бесконечную бездну!.. Обожгло холодом, ударило, швырнуло, исчезла ориентация, сознание угасло, холодным комком провалилось в живот и остановилось сердце. Через миг — через вечность — резко рвануло бедра и подмышки лямками подвески, мощно хлопнул наверху раскрывшийся купол, — и только тогда он вспомнил: раскинуть руки-ноги крестом, не прогибаться, голову поднять…