Михаил Веллер - Приключения майора Звягина. Роман воспитания

— Нельзя приказать быть свободным, — маловразумительно ответил Звягин.

Джахадзе подумал, разъяснений не дождался и шагнул к дверям.

— Ты знаешь, кто такой Шервуд Андерсон? — окликнул Звягин.

— Пол Андерсон был штангист, — порылся в памяти Джахадзе.

— Я тоже до вчерашнего дня не знал. Жена просветила. Ему было уже сорок лет, и он был владельцем рекламной конторы, когда однажды утром он посмотрел на стены, плюнул на пол, снял с крючка шляпу и вышел, не закрыв за собой дверь. И никогда в жизни в контору больше не возвратился.

— А что с ним стало? — заинтересовался Джахадзе.

— Стал знаменитым писателем. Ладно, езжай спать, у тебя под глазами круги.

— Если б стать знаменитым писателем было так просто, все конторы стояли пустые настежь.

— Картина слишком красивая, чтоб быть реальной. Я тут одному-то конторщику мозги не могу вправить, а ты бросаешься к мировым масштабам.

Он скромничал. Володина жизнь теперь била ключом, и все, как говорится, по голове: мозги вправлялись. Дни складывались в недели, и ни одна неделя не обходилась без происшествий.

Он филонил дома с привычной простудой, полеживал поутру с книжечкой, оставшись один, когда в дверь отчаянно зазвонили.

Прошлепал в трусах:

— Кто там?

— Откройте, ради Бога, скорее, — задыхающийся женский голос.

В дверном глазке — светловолосая девушка, пальтишко запахивает на горле, милая вроде, испуганная вроде… на площадке больше никого нет.

— Пожалуйста, впустите меня, скорее!..

Володя растерянно протянул руку за своим пальто к вешалке, задрапировался им, и отворил. Девушка влетела молниеносно и бесшумно и захлопнула за собой дверь. Нашла взглядом и повернула выключатель.

— Уф-ф… — с огромным облегчением перевела дух она.

— Э-э… вы не объясните, в чем дело?.. — спросил Володя, в меру ошарашенный этим явлением.

— Простите. Сейчас все объясню, конечно, — благодарно произнесла девушка, налаживая дыхание. — Такое вторжение… Ну, бывают в жизни ситуации… понимаешь?..

Он начал понимать, кивнул с превосходством благополучного хозяина над застигнутым грозой гостем, и даже перестал стесняться своих голых ног из-под пальто.

— Ну, как мужчина женщину, вы меня можете понять, наверное?.. Я была… в гостях… ну, у человека… и тут…

Володя сочувственно кивнул и улыбнулся осторожно. Девушка была определенно мила. Лет двадцати пяти, не старше. Глазки карие, ресницы мохнатые, ручки маленькие, — это он рассмотрел уже в комнате, куда они как-то незаметно переместились.

— Вы садитесь, — предложил он, и она села.

— Короче, пришлось удирать, — она состроила комическую гримасу, а сама еще подрагивала. — Простите, — сказала она, — колотит еще. У вас не нашлось бы капельку чего-нибудь выпить?

— Если вас устроит дешевый портвейн… — промямлил Володя.

— Обожаю его как память о студенческих годах.

«Сколько же ей лет?..» Он полез в стенной шкаф и из старой коробки со щетками и кремами извлек завернутую в газету бутылку — заначка профессионала. На кухне открыл ее, нацепил быстро штаны и свитер, прихватил рюмки.

— А можно ударную дозу? — невинно спросила она.

Он улыбнулся, пожал плечами; применили стаканы, и удачно применили, просто сказочно славно день начинался.

— Если уж за знакомство — меня зовут Марина.

— Володя. Что же вы не снимаете пальто? давайте, я повешу в прихожей.

— Меня все еще трясет. Можно, я посижу пока так?

Бутылка кончилась быстро, и Володя воспарил в высокие выси, любуясь красавицей. Если вам доведется пить в обществе, найдите взглядом самую некрасивую женщину и не отводите глаз на протяжении всего времени; в тот момент, когда она покажется вам милой и желанной — встаньте и идите домой: вы пьяны; так гласит древний английский рецепт. Но Марина была в самом деле красива, и ясный блеск глаз, нежный поворот шеи, изысканная впадинка под скулой — все было всамделишным, а не алкогольной иллюзией.

— Вам не жарко? — спросил Володя, невинно желая (кроме естественного гостеприимства, да и невоспитанно, в конце концов, сидеть в гостях за столом — в пальто) увидеть чуть больше, чем позволяла угадывать мохнатая бежевая ткань на жесткой, очевидно, подкладке.

Марина достала из кармана длинную красную пачку, вытащила тонкую коричневую сигарету, душисто пыхнула от поднесенной им спички и просто сказала:

— У меня под ним ничего нет. Не успела.

— А? — идиотски спросил Володя, раскрывая рот набок, как хваченный кондрашкой.