Дэвид Лодж - Райские новости

— Я подумала, что, может, ваш отец захочет домашнего куриного супа, — сказала она.

— Вы очень добры, — ответил Бернард, — но, увы, мой отец в больнице.

Он пригласил ее войти и кратко доложил о случившемся. Миссис Кнопфльмахер слушала, увлеченная и потрясенная.

— Если вам нужен хороший адвокат, — предложила она, когда Бернард закончил, — могу порекомендовать. Вы же подадите в суд на водителя?

— Нет-нет, это целиком наша вина.

— Никогда так не говорите, — настаивала миссис Кнопфльмахер. — В любом случае это деньги страховщика.

— Вообще-то мне и так хватает забот, и куда более важных, — сказал Бернард. — Например, моя тетя.

— Как она?

— Так себе. Мне не очень-то понравилось место, где она находится.

Софи Кнопфльмахер глубокомысленно кивала, пока он описывал владения миссис Джонс.

— Знаю я такие места. Их называют домами-пансионами. Понимаете, у этих женщин, хозяек подобных домов, у них нет должной квалификации. Они не настоящие медсестры.

— Мне тоже так показалось.

— Упаси меня Бог окончить свои дни в таком заведении, — проговорила миссис Кнопфльмахер, ханжески закатывая глаза. — К счастью, мистер Кнопфльмахер очень хорошо меня обеспечил. Может, вы сами съедите суп?

Бернард принял емкость, поблагодарил миссис Кнопфльмахер и убрал суп в холодильник. По его голоду супом было не обойтись.

На Калакауа-авеню он нашел ресторан под названием «Райская паста» [26] Паста — в итальянской кухне — макаронные изделия. , недорогой и довольно привлекательный с виду. Официантка, чье имя, Дарлетт, значилось на карточке, прикрепленной к грудке фартука, поставила на стол кувшин воды со льдом и бодро осведомилась:

— Как дела сегодня вечером, сэр?

— Терпимо, — ответил Бернард, дивясь, неужели напряженные события дня наложили на него такой отпечаток, что даже совершенно незнакомые люди озабочены его состоянием. Но по озадаченному выражению лица Дарлетт понял, что ее вопрос был чисто риторическим.

— Спасибо, прекрасно, — поправился он, и ее лицо прояснилось.

— Сегодня у нас специальное блюдо? — поинтересовалась она.

— Даже не знаю, — ответил Бернард, изучая меню. Но видимо, вопросительная интонация не подразумевала вопроса, поскольку девушка продолжила, разъясняя, что это за специальное блюдо: лазанья [27] Лазанья — в итальянской кухне запеканка из пластов лапшового теста, перемежающихся начинкой. со шпинатом. Он заказал спагетти под соусом болоньез [28] Соус болоньез — в итальянской кухне соус из свежих помидоров, мясного фарша и специй. , салат и стакан красного домашнего вина.

Очень скоро Дарлетт поставила перед ним огромную миску салата и провозгласила:

— Вперед!

— Куда? — спросил Бернард, думая, что, быть может, он должен взять спагетти сам, но это, похоже, оказалось фигурой речи, и просто нужно было сначала съесть салат, а потом ему принесут спагетти. Он покорно пережевывал груду хрустких и ярких, но довольно безвкусных сырых овощей, пока от усилия у него не заболели челюсти. Но прибывшая паста оказалась аппетитной, а порция щедрой. Бернард ел с жадностью и заказал еще один стакан калифорнийского зинфанделя [29] Зинфандель — красное сухое виноградное вино из долины Напа (Калифорния), крупнейшего района виноделия в США. .

Вино ли заставило немного притупиться чувство вины и страха, которое одолевало его в течение всего дня, с момента наезда? Возможно. Но еще странным и неожиданным образом облегчение принес разговор по телефону с Иоландой Миллер. Будто он исповедался и получил отпущение грехов. Возможно, консультанты вроде Иоланды станут священниками светского общества будущего. Возможно, они уже таковыми являются. Бернард лениво подумал, в какой, интересно, среде она занималась своей деятельностью. Иоланда Миллер. Имя-оксюморон [30] Оксюморон — стилистическая фигура, сочетание противоположных по значению слов. , соединившее в себе экзотическое и банальное. Он обнаружил, что живо ее себе представляет: она стоит почти по струнке в своем свободном красном платье — смуглые руки опущены, черные блестящие волосы падают на плечи — и задумчиво хмурится вслед отъезжающей «скорой».

Бернард расплатился по счету и зашагал по Калакауа-авеню. Вечер был теплым и влажным, улица полна народа. Толпа ничем не отличалась от той, что накануне вечером он видел из окна машины Софи Кнопфльмахер (неужели он находится в Вайкики всего только сутки? А кажется — целую вечность): расслабленные туристы неторопливо прогуливались, разглядывали витрины, лизали мороженое, потягивали через соломинку напитки; большинство окружающих было одето легко и небрежно — в рубашки с ярким узором и футболки с рисунком из букв. У многих на животах топорщились нейлоновые сумки-пояса на молнии, отчего люди приобретали некое сходство с сумчатыми животными. Из торговых центров и ярко освещенного универсального магазина, который назывался «Международный базар» и ломился от дешевых украшений и сомнительных изделий народных промыслов, лились популярные мелодии. Доносившаяся из «Базара» песня на сладкозвучный напев не тянула, но слова