Мария Павлович - Felix

— Мы просто разговаривали, он ни в чем не виноват, — сквозь рыдания оправдывалась Вера.

— Оставь ее в покое! — угрожающе повторил испанец. — Ты меня понял?

Игорь опустил руки и посмотрел на Филиппа. Его взгляд был полон бешенства и злобы, вены на его шее вздулись, руки были воинственно сжаты в кулаки.

Игорь откашлялся и попытался встать, Филипп схватил его за шею, не давая подняться на ноги.

— Ты меня понял?

— Конечно, — прохрипел Игорь. — Никаких сомнений.

Гости начали съезжаться ровно к четырем. Солнце еще ярко светило сквозь тучи, а по каменным дорожкам уже прогуливались дамы в длинных вечерних нарядах. Бармены разносили коктейли и холодное шампанское в высоких фужерах. Музыканты исполняли праздничное попурри из узнаваемых мелодий; Синатра, Иглесиас, Поль Мориа.

«Аменция» преобразилась до неузнаваемости, как роскошная женщина, сменившая джинсы на декольтированное платье. Наконец все, что было задумано гениальными архитекторами, как будто приобрело законченный вид. У красивых клумб стояли красивые люди и, чокаясь хрустальными бокалами, вели непринужденные светские беседы. Белые фраки официантов контрастировали с черными смокингами гостей, зеленые холмы служили живописным фоном для изысканных дамских туалетов.

«Аменция» зажила, задышала полной грудью. Все двери были распахнуты наст ежь, и приглашенные свободно перемещались из дома в сад и обратно. Поместье и окружающее пространство стали одним целым, белые шатры плавно перетекали в бирюзовое небо.

По дубовой аллее медленно двигалась кавалькада лимузинов и представительских машин, гостей высаживали возле дома, где можно было пересесть на белую гольф-машину и совершить ознакомительную поездку по территории.

Арнольд с Игорем, облачившись в смокинги от «Армани», стояли возле входа в дальний шатер, поддерживая легкий разговор. Ребра Игоря все еще побаливали, но он мужественно не подавал виду.

Последствие конфликта между напарниками все еще незримо ощущалось в воздухе, но они оба старались вести себя так, словно ничего не произошло. Игорь пребывал в хорошем расположении духа, инцидент с испанцем окончательно убедил его в том, что пора покидать этот гостеприимный дом: он всегда безошибочно определял грань, за которой подстерегают серьезные неприятности, они уже слишком близко подошли к этой черте.

Арнольд, наоборот, с тоской смотрел в будущее, осознавая, что они покидают «Аменцию», обогатившись на жалкие несколько тысяч и не получив здесь ничего, кроме унижения. Он все еще бредил идеей похищения Феликса, но без поддержки напарника такая задача была ему не по силам. Ему хотелось говорить об этом, и он не сдержался:

— Ну, если просто представить, что мы на это решились, кого бы ты рассматривал в качестве возможного партнера в этом доме?

Игорь поставил пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта и благодушно посмотрел на друга:

— Не знаю, но испанца, дочь, управляющего, жокея и конюха я бы исключил. Они слишком любят лошадь.

— Значит, любовница или помощник. А что насчет Веры? — Арнольд азартно потер руки.

— Вера сходит с ума по Филиппу, поэтому рассматривать ее как отдельную кандидатуру нельзя. Я не уверен насчет Оксаны и Глеба, но не стал бы с ними связываться. Они мне не нравятся.

— Я думал, ты ею увлечен.

— Вот именно, — Игорь поправил бабочку, — поэтому о каких совместных делах может идти речь? Мы все еще на плаву, а не в тюрьме, именно потому, что придерживались простых правил, включая правило не спать с тем, с кем работаешь.

Они прервались, увидев, как невысокая поджарая фигура Ройтера бодрым шагом пересекла газон, приближаясь к ним.

— Мальчики, выглядите роскошно, прекрасные смокинги.

Они обменялись традиционными комплиментами. Лицо Ройтера раскраснелось от удовольствия, густые брови взлохматились, глаза возбужденно блестели. Он постоянно крутил головой, приветствуя вновь прибывших.

— Ох, не люблю я всю эту суету, — радостно сказал он, пробегая но друзьям рассеянным взглядом. — А вон и Давидович. Леня!

Пухлый маленький человек заспешил на его зов. За ним, увязая каблуками в граве, семенила высокая дородная дама с шиньоном из темных длинных волос.

— Известный ювелир, — успел пояснить Ройтер до того, как спутница Лени пропечатала на его щеке яркий красный след от своих губ.

— Что ты без сына?

— Он улетел на праздники, ты же знаешь молодежь, у них свои планы.