Эли Фрей - Мой лучший враг

Я слышу в трубке какое-то шебуршение. И грубый голос Ромки где-то вдалеке:

– Дай сюда.

И снова шебуршение. Видимо, Рома перехватывает трубку.

– Привет, гасконец! – весело кричит в трубку Рома.

– Привет.

– Мы придем.

– Нет.

– Не спорь. Тебя все равно никто не спрашивает.

– Я не скажу номер палаты.

– Ха! Ты думаешь, это нас остановит? Мы найдем тебя везде. От нас не спрячешься.

– Но я выгляжу не очень.

– А когда ты выглядела очень? Я что-то не припомню, – слышу в трубке грубый хохот Ромки. Не знаю, обидеться мне сейчас или засмеяться. Наверное, последнее. В этом все мои друзья – что бы ни случилось, они никогда и никого не пожалеют. Наоборот, будут смеяться и издеваться. Когда они увидят меня, то не будут склонять надо мной свои обеспокоенные лица. Они будут ржать. Вот такие у меня друзья. А все почему? Потому что им доставалось от Стаса в свое время столько же, сколько и мне, а то и побольше. Они закалились, принимая все происходящее как само собой разумеющееся. Они не жалеют себя и никого не жалеют, поэтому они такие грубые. Но я привыкла.

– Ладно, давай только без этого, – морщусь я. Опять хохоток в трубке.

– Ну что? Говори номер палаты.

– Сорок первая. Четвертый этаж. Отделение травматологии, – вздыхаю я.

– Окей, Томас. Жди нас.

Рома отключается, не дождавшись моего ответа. Мне почему-то становится холодно. Надеваю вязаную кофту с капюшоном. Убираю телефон. Смотрю в окно. Асфальтовые тропинки, редкие деревья, люди в белых халатах. Женщины в домашней одежде не спеша гуляют по дорожкам. Унылое зрелище. Поскорей бы свалить отсюда. Входит медсестра. Она держит в руках железный лоток с таблетками.

– Пора пить таблетки, – она протягивает мне лоток. Я беру из него две желтые таблетки – фурагин. В моей моче нашли микробы. Видимо, я пролежала на холодной земле слишком долго. Но микробов пока не так много, чтобы пить антибиотики. Поэтому прописали фурагин. Кажется, в прошлый раз, когда я лежала в больнице, тоже его пила.

Запиваю водой. Медсестра раздает таблетки моим соседкам. Уходит. А я снова отворачиваюсь к окну. Думаю о том, какие клички дадут мне мальчишки, когда придут и увидят меня. Вот было бы здорово, если бы врач успел снять эту чертову повязку до них! Хотя неизвестно, может быть, под ней все гораздо хуже и лучше мне оставаться с залепленным глазом.

Друзья приходят раньше врача.

– Тук-тук, гасконец, ты здесь? – слышу я за дверью бодрый голос Сереги. – Можно войти? Голых нет?

Я смотрю на своих соседок по палате. Одна спит, вторая читает. Наверное, не стоит их пускать – они будут орать и всем мешать. Я выхожу за дверь.

Три пары глаз удивленно смотрят на меня, а я на них. Я не видела их всего пару дней, а такое ощущение, что прошла вечность. Кажется, что у Сереги отросли волосы. Серега маленький, худенький, а голова огромная. Сейчас отросшие волосы торчат в разные стороны, и голова кажется еще больше. Он напоминает мне огромный одуванчик. Он широко улыбается, и я смотрю на дырку в передних зубах. В дырке виден кончик языка.

Рома как будто повзрослел. Еще больше разросся в плечах. Куда-то пропали его щеки. Вместо них я вижу четкие квадратные скулы.

Нижняя челюсть Антона стала еще больше. И сильнее выдается вперед. Узкое лицо вытянулось, а зубы стали еще крупнее. Он похож на осла из Шрека.

Мальчишки смотрят на меня. Несколько секунд ничего не происходит, а потом они начинают ржать.

– Эй, потише там! – цыкает на нас медсестра со своего поста.

– Пошли в конец коридора. Там кресла есть, – бурчу я. «Ну вот. Теперь пойдут клички…» – думаю я.

Мы проходим в конец коридора. Здесь у окна стоят два кресла, а вдоль стены – лавочка. На полу – цветы в треснутых горшках. Я сажусь в кресло. Серега запрыгивает на подоконник. Рома занимает второе кресло, а Антон – лавочку. Их ржание не прекращается. Я терпеливо жду, когда все это закончится.

– Ох, Томас, ну ты нас и повеселила! – заливается смехом Рома.

– Ты теперь не гасконец, – Серега заикается. – Не мушкетер. Ты теперь пират! Гроза морей!

Новый взрыв смеха.

– Одноглазый Том!

– Томас Ромовый живот!

– Дейви Джонс!

– Черная борода!

– Томас Дырявый глаз!

Клички сыплются на меня одна за другой.

– Давайте, смейтесь-смейтесь над больными и убогими, – недовольно ворчу я.

– Да ладно, Том, – Рома хлопает меня по плечу. – Не сцы. Ты все еще гасконец. Мы все еще в команде мушкетеров, а?

– Конечно. Д’Артаньян и три мушкетера, – вздыхаю я.