Марк Леви - Между небом и землёй

— Ну вот, навалил!

И чтобы определить, кто из них мог быть замазан в деле, осталось только связаться с сотней региональных банков и выяснить список частных клиник, которые обращались с просьбой о банковской ссуде за последние десять месяцев. Из полутьмы от входа донёсся вопрос Наталии:

— Почему за последние десять месяцев?

— Потому что таков полицейский инстинкт. А почему ты вернулась?

— Потому что таков женский инстинкт.

— Очень мило с твоей стороны.

— Всё зависит от того, куда ты потом поведёшь меня ужинать. Думаешь, напал на след?

На его взгляд, след казался слишком простым. Он решил, что неплохо бы Наталии созвониться с отделом контроля муниципальной патрульной службы и поинтересоваться, не мелькало ли в текущих рапортах за воскресную ночь какое-нибудь упоминание о «скорой помощи».

— Никто не гарантирован от случайной удачи, -заметил он.

Наталия сняла трубку.

Дежурный полицейский проглядел данные на своём компьютере. Ни одного рапорта подано не было. Наталия попросила расширить поиск на весь район, но экран был нем. Дежурный искренне сожалел, но ни одна машина срочной службы не была объектом ни уличного происшествия, ни рутинного контроля в ночь с воскресенья на понедельник.

Наталия повесила трубку, предварительно попросив сообщить, если вдруг появится новая информация.

— Очень жаль, но у них ничего нет.

— Ну что ж, поведу-ка я тебя ужинать, поскольку банки ничего нового нам сегодня не сообщат.

Они отправились в «Перри» и сели в зале, выходящем окнами на улицу.

Джордж рассеянно слушал Наталию, поглядывая сквозь стекло на улицу.

— Как давно мы знакомы, Джордж?

— Это один из вопросов, которые никогда не надо задавать, красавица моя.

— Почему?

— В любви нет места арифметике!

— Всё-таки сколько?

— Достаточно, чтобы ты меня выносила, и недостаточно, чтобы ты меня больше не могла выносить!

— Нет, гораздо дольше!

— С клиниками неувязка. Я всё время упираюсь в мотив преступления: в чём здесь интерес?

— Ты видел её мать?

— Нет, завтра утром.

— Может, это она, ей надоел госпиталь.

— Не говори глупости, только не мать, это слишком рискованно.

— Я хочу сказать, возможно, она решила положить всему конец. Приходить каждый день и видеть своего ребёнка в таком состоянии… Иногда начинаешь думать, что лучше бы все прекратилось, начинаешь соглашаться с мыслью о смерти.

— И ты себе представляешь, как мать проворачивает подобное дело, чтобы убить собственную дочь?

— Нет, ты прав, это слишком дико.

— Без мотива мы ничего не найдём.

— Остаётся твой след — клиники.

— Думаю, это тупик, я там ничего не чувствую.

— Зачем ты так говоришь? Ты же хотел, чтобы я осталась с тобой поработать сегодня вечером!

— Я хотел, чтобы ты поужинала со мной сегодня вечером! Нет, это слишком бросается в глаза. Они никогда не смогли бы повторить подобный трюк, все больницы будут начеку, а я не думаю, чтобы цена одного тела стоила такого риска. Сколько стоит почка?

— Две почки, печень, селезёнка, сердце — все вместе около ста пятидесяти тысяч долларов.

— Ещё дороже, чем у моего мясника, подумать только!

— Ты отвратителен.

— Сама видишь, это ложный путь — для клиники, даже оказавшейся на мели, сто пятьдесят тысяч долларов ничего не изменят. Нет, деньги здесь ни при чём.

— Возможно, дело в срочной необходимости получить конкретный орган.

Она продолжила свою мысль: для кого-то наличие или отсутствие нужного органа и его совместимость могли быть вопросом жизни и смерти. Люди умирают, потому что не могут вовремя получить почку или печень. Кто-то, располагающий достаточными финансовыми возможностями, мог заказать похищение человека в состоянии необратимой комы, чтобы спасти, например, своего ребёнка или себя самого.

Пильгез счёл этот след сложным, но допустимым, Наталия не видела в своей теории особой сложности, для Пильгеза же эта сложность заключалась в том, что круг подозреваемых существенно расширялся, придётся искать не обязательно преступника. Чтобы выжить самому либо спасти ребёнка, многие способны поддаться соблазну пожертвовать кем-то, кто признан клинически мёртвым. Преступник мог считать, что к нему неприменимо понятие убийства — если учитывать конечную цель.

— Ты полагаешь, что следует прочесать все клиники и искать богатого пациента, ожидающего донорского органа? — спросила она.

— Я и не надеюсь; это муравьиная работа и в крайне деликатной области.