Сергей Герман - Фраер

Проходящий по коридору офицер в халате бросил шнырю:

— Приёма не будет. Гони всех в шею. Я устал.

Потом неожиданно добавляет:

— «Aliis inserviendo consumor».

Это был начальник санчасти майор Степанов.

Я уже слышал, что выпив, он всегда выражался на латыни — «Служа другим расточаю себя».

Чисто механически, не задумываясь, я говорю: «Ну да! — Aquila non captat muscas, — орел не ловит мух».

Степанов несколько озадачен:

— Минутку, минутку, откуда у вас латынь?

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.

Майор обернулся к санитару, двинул бровями:

— Этого, ко мне!

Я зашёл в кабинете начальника санчасти.

Присел на краешек кушетки. Не отказался от предложенной сигареты.

Степанов был хоть и пьющим, но одним из самых образованных офицеров зоны. Он не только выписывал толстые медицинские журналы, но и читал их. Знал о существовании СПИДа. Читал лекции об опасности беспорядочных половых связей. Кое кого удивляли его лекции. Какие в зоне могут быть беспорядочные связи? Всё продумано и взвешенно, исключительно по любви или за деньги.

Начальник санчасти измерил мне давление, пропальпировал печень.

Спросил, почему я хожу с тростью, хромаю.

Я рассказал о побеге. Как бы невзначай упомянул доктора Бирмана, оперировавшего меня и сделавшего всё, чтобы я не стал инвалидом. Попросил совета, как избавиться от внимания козлов. Надо было очень доверять майору медицинской службы, чтобы откровенничать с ним, и он, я видел, оценил это.

— Я вижу, что вы по природе авантюрист. — Сказал он. — Но тюрьма не то место, где можно ставить опыты над самим собой. Вам это надо усвоить. Тут можно только попытаться остаться человеком. Идите, я дам вам направление о переводе в инвалидный отряд.

На прощанье сказал:

— Зайдите завтра к медсестре. Я пропишу вам витамины.

Типы в инвалидном отряде оказались еще те. Колоритнейшие. Большинству за сорок — почти все с морщинистыми, битыми жизнью физиономиями. Кто-то — спокойный, с первого взгляда никакой опасности не представляющий. Потом я понял, что именно такие, спокойные, — самые опасные Другие — картинно понтовитые. Третьи — себе на уме. Никогда не угадаешь, что они замышляют.

Завхоз отряда дядька лет за пятьдесят по имени Гоша. Гоша похож на белорусского полицая — коллаборациониста. Он был кривой на один глаз, и моpщинист, словно стоптанный зэковский сапог.

Жил он также, как и все козлы, в каптёрке. Там, за занавесочкой, стоял его шконарь и деревянная тумбочка, покрашенная коричневой половой краской.

В отличие от сибарита Гири, Гоша вёл спартанский образ жизни. Жрал баланду. Радовался взятке в виде пачки «Примы».

У него только один пунктик. Не любил десантников. Из-за них мотал срок. Зарезал собственного зятя, который бил об голову кирпичи. Не о свою. Об Гошину.

Виталик и Миша Колобок встретили меня как старого знакомого. Не говоря лишних слов Виталик достал из тумбочки новую футболку.

Сказал:

— С крестинами тебя.

Миша был нечаянный убийца. Виталя, неудавшийся насильник. Девушка его сексуальной мечты выпрыгнула из окна третьего этажа. Сломала ноги.

В зоне всех насильников называют взломщиками мохнатых сейфов. Среди них есть представители всех возрастов и групп населения. Это самая большая загадка для страны, где секс с женщиной стоит меньше бутылки водки.

Мишка решил с завхозом вопрос насчёт спального места. Я поселился в том же проходе, где спали Колобок и Виталик.

Прожить одиночкой в зоне сложно. Опасности подстерегают со всех сторон, везде ментовские и зэковские «прокладки». Поэтому зэки кучкуются семьями или общинами.

Жить семьей на зэковском законе означает — дружить. Зэки инстинктивно объединяются по общим интересам. Секс в этом сообществе отсутствует напрочь, подобные объединения правильней назвать кланами. В семьи обычно входит небольшое количество осужденных, не более трех — пяти.

Мы вместе ели, спали рядом и поддерживали друг друга. А когда три человека горой стоят друг за друга, — это уже много чего значит и стоит.

Потом я предложил Виталику и Колобку подтянуть к себе Женьку. Парнем он оказался веселым и бесшабашным, в дружбе совершенно надёжным. Он запросто мог зарядить в челюсть любому блатному за малейшее оскорбление.

Нравились мне такие, бездумно бросающиеся в драку.

Жизнь в отряде протекала спокойно.

Утренней зарядки, как в других бараках не было.

На утреннем снегу я увидел странного субъекта, который обтирался снегом. Он был похож на снежного человека, голый по пояс, обросший седой шерстью.