Павел Антипов - Дипломная работа

— Сегодня не могу отдать тебе ни процентов, ни денег. У меня ничего не осталось. Всю партию конфисковали. Я предлагал пограничнику взять любые аппараты, а он — ни в какую.

И, видимо, таких кредиторов, как я, у Виталика было несколько. Он всё реже отвечал на звонки, всё чаще менял номера. Начал курить и пить. Изменил жене.

Через год сестра развелась с Виталиком. Он ещё подрабатывал где-то. Изредка мы виделись, и он нехотя возвращал мне понемногу денег. Потом он ещё на чём-то попался. На него завели дело. Был даже суд, по-моему. Теперь Виталик живёт в Поставах.

Иногда он бывает в Минске, заходит ко мне на работу попить наскоро заваренного кофе, в котором сверху плавает фигня.

— У меня всё хорошо. Работаю на пилораме, платят прилично. У тебя не будет денег на талончик? А то мелочи нет.

Когда ей на голову упала гроздь засохших стручков акации, я понял, что с чувствами надо быть поосторожнее.

Сначала я прочёл её колонку в интернете. «Удивительное рядом» называлась. «Меня на этой неделе удивил тот поэт да это выступление», — обстоятельно описывала Валя своё удивление. «А на следующей я пойду туда-то и сюда-то, там тоже много удивительного», — продолжала она. Чем-то меня это злило. Потом я её увидел «В контакте» на фотке. Страшненькая такая сухая кобылка. Это, напротив, меня почему-то порадовало.

И вот, значит, она тоже приезжает к морю почитать стихи таким же, как она, поэтам. Я сижу у музея на набережной и всех их должен регистрировать, а Валя с сумками прёт к калитке. И хоть путь ей преграждают отдыхающие, Валя, не сбавляя ходу, кричит им: «Дайте пройти! Ну дайте же пройти». Валя — из Питера.

Плюхнула возле меня сумки, назвала фамилию и то ли голову почесала, то ли что — короче, так подняла руку, что стали видны её небритые подмышки. Кожа белая, ноги-спичечки, лицо лошадиное. Куда ж ты ещё стихи пишешь?

Потом она до уродливости задумчивым взглядом посмотрела на море и снова обратилась ко мне:

— Не мог бы ты мои вещи присмотреть, а я поплаваю пока?

— Мгм, — вежливо отвечаю я, — поплавай.

И вот она вручает мне свою сумочку и даёт распечатки стихов. Видимо, боится, что их тоже украдут.

— Можешь, — говорит, — почитать, если интересно.

Тут-то на голову Вали и упали сухие стручки.

— Ой, что это? Шишка? — удивилась она.

Нет, это не шишка, Валя. Это я тебя не люблю.

Жизнь — это гадкий андроид, который хватает вас своей железной лапой и бессмысленно бросает, куда придётся. Вы не замечали, как несправедливо иной раз эта жизнь поступает с тихими вежливыми людьми?

Взять хотя бы Валерия Болтикова. Помните, как он был скромным застенчивым мальчиком? Помните, как хотел он стать гитаристом, как хотел?! Часами он разучивал этюды на гитаре, мечтал поступить в музыкальное училище. Но злодейка-жизнь наделила его такой порцией застенчивости, что он постеснялся подавать свои документы именно в музыкальное училище, и грустно отнёс их в электротехникум. Хорошо, Жизнь, теперь ты довольна? Ты схватила Валерия своей железной лапой и бросила в электрики. Был бы из него скромный электрик, кому такой бы помешал? Зачем снова бить его? Зачем бить его током? На первой же практике, колупаясь в электрощитке, Болтиков ощутил неприятный навязчивый зуд. Очнулся в больнице, больше в техникум не ходил.

В больницу Болтиков попал надолго. Нет, вылечили его довольно скоро, но он решил остаться там и работать санитаром. Вернее это жизнь решила за него, а он только подчинился, оставшись там, куда она его забросила. Работа была, конечно, тяжёлая: тягать носилки с больными, выносить судно, проводить кварцевание и т.п. Но Болтиков смирился со своей грустной участью.

А жизнь тем временем продолжала его бить.

Однажды Болтиков возвращался домой и грустил. Конечно же, он думал, что жизнь не удалась, что она бессмысленна и не видно ей ни конца ни края. Тут вдруг на него пахнуло перегаром:

— Парень, извини, тут такое дело… Можно к тебе обратиться? — перед ним стоял пьяный гопник в спортивных штанах и белой майке с гербом страны Болтикова.

— Да, конечно, пожалуйста, — с опаской ответил Болтиков.

— Слушай, я так волнуюсь, вообще, так волнуюсь. Моя зая… — гопник на некоторое время замолчал.

— Что случилось?

— Моя Танечка, мы договорились с ней встретиться, а она не приходит. Пацан, не в падлу, дай мобилу позвонить.

— Конечно-конечно, — Болтиков с готовностью протянул свой мобильный.