Мира Джейкоб - Самоучитель танцев для лунатиков

– Прости, что я пропустил ужин, – наконец сказал Томас. – Мальчишку привезли. Из Грантса. Субдуральная гематома. – (Шуршание, тишина.) – Не надо так на меня смотреть. Кам, я же сказал, что постараюсь, но ничего не обещал.

– А ты никогда ничего не обещаешь, – вяло рассмеялась мать.

– И что ты теперь от меня хочешь услышать?

– Я сказала детям, что ты придешь.

– Значит, попрошу у них прощения.

– Когда?

– Когда? Когда захочу! Не надо делать из мухи слона!

– Это не муха!

– Хватит, Камала! У меня был тяжелый день!

Камала взглянула на него с выражением такой боли на лице, что было непонятно, как ее следы смогли исчезнуть всего несколько секунд спустя, черты разгладились, и горе уступило место обычному, повседневному разочарованию. Мать отвернулась, не говоря ни слова, и ушла, растворилась в темноте. Амина встала.

– Спокойной ночи, – сказал Томас ей вслед, и она помахала без особого энтузиазма, не желая видеть его печальное лицо и показывать ему свое.

– Каков он, хороший человек? – спросил мистер Типтон, кладя «Гамлета» на стол позади себя.

Джина Роджерс тут же подняла руку, и по классу пронесся недовольный шепоток. Все хотели произвести впечатление на мистера Типтона, но Джина всегда тянула руку первой, как будто надеялась, что он влюбится в нее из-за того, что у нее средний балл 4,3.

– Трейс, – вызвал мистер Типтон.

– Да? – отозвался Трейс Маккорт, оторвавшись от самолета F-15, который он рисовал в тетради с поразительной точностью, и посмотрел на свои пальцы, испачканные серым, с металлическим отливом, графитом, а потом на карандаш. – Хороший человек отстаивает свои убеждения. Выполняет свой долг.

– А в чем состоит его долг?

– Защищать свою страну. И свою семью, – фыркнул Трейс, как будто ему самому приходилось делать это не раз и вопрос казался ему глупым. – Свою честь.

– А если у человека ничего этого нет?

– Родина есть у всех.

– Не обязательно, – возразила Джина Роджерс, не сводя глаз с мистера Типтона. – Есть диссиденты. Экспатрианты. Классическое первое поколение иммигрантов, которые разрываются между покинутой страной и новой. Есть…

– Амина, а ты что думаешь? – спросил мистер Типтон.

– О чем?

– Как бы ты определила хорошего человека?

Амина прикусила губу, в голове у нее крутилось столько мыслей, что все ответы словно унесло вихрем, и она не могла вымолвить ни слова. Со всех сторон, как раскрывающиеся под лучами солнца тюльпаны, поднимались руки желающих ответить. Прозвенел звонок.

– Знаешь, рано или поздно тебе придется отвечать на уроке, – сказал мистер Типтон, глядя, как Амина собирает сумку. – Это же занятия по английскому. Тут важно говорить.

– Я знаю.

– Только не убеждай меня, что тебе уже надоел «Гамлет», – улыбнулся он.

– Нет… Это… Не знаю. Вот кто-то считает человека хорошим, а для другого он просто папа. Или призрак. Или еще кто-нибудь.

– Вот видишь! Почему же ты промолчала? Именно об этом и идет речь в «Гамлете» – о трудности искренности, о пользе здравого смысла. На самом деле многие спорят о том, действительно Гамлет был сумасшедшим или только притворялся. Мне будет очень интересно услышать, что ты думаешь!

Амина кивнула, словно говоря «конечно, да, я так и сделаю», хотя ей и самой было бы очень интересно узнать, что именно она думает.

По крайней мере, у нее оставалось искусство. Через сорок минут в подвальном помещении лаборатории весь класс в предвкушении уставился на доску. Здесь царило нервное возбуждение, последние двадцать минут урока посвящались критике. Надо было выразить свое отношение к работам других и сделать вывод о том, как на их фоне выглядят твои эксперименты. Правила, конечно же, существовали: прежде чем что-то говорить, следовало смотреть на снимок не менее двух минут. Амина быстро оглядела чужие фото, но потом вернулась к своей работе, завороженная углом съемки, своим собственным профилем. И давно у нее стал такой острый подбородок? Задание по автопортрету удалось ей куда лучше, чем предыдущее. Отчасти ученики должны были ознакомиться с процессом печати, и усиление контрастности компенсировало ее недостаточное владение камерой. Фотография действительно получилась идеальной: девочка установила настольную лампу сбоку, под прямым углом, таким образом вокруг модели все погрузилось в темноту, а одну сторону лица заливал яркий свет. Амина даже не стала печатать другие, обычные снимки – этот портрет был на редкость хорош.