Мира Джейкоб - Самоучитель танцев для лунатиков

– Вам все учителя понравились? – прислонившись к кухонной стойке, спросила Камала.

– Да, – автоматически кивнула Амина.

– Что у тебя с лицом? – нахмурился Акил.

– Сходила в отдел косметики в «Диллардсе».

– Просто взяла и сходила?

– А что, должна была у тебя разрешения спросить?

– А это? – спросила Амина, разглядывая мамины обновки.

– Штаны-парашюты! – воскликнула Камала, посмотрев на свои ноги, как будто они принадлежали настоящему парашютисту. – Последний писк!

Акил растерялся, услышав, что мать смеется. Камала улыбалась, и улыбка еще сильнее подчеркивала ее нарумяненные скулы. Ресницы трепетали, словно почерневшие крылья бабочки из подземного мира. Амина пораженно смотрела на ровную черную линию подводки под глазами Камалы, пока не заметила встревоженного взгляда матери.

– Классно выглядишь! – сказала Амина, и черты Камалы исказились, будто она ощутила внезапный приступ боли.

– Как вам учителя? Понравились?

– Полный отстой! – ответил Акил, озираясь по сторонам, словно в любом из кухонных шкафчиков мог скрываться еще какой-нибудь сюрприз.

– Так часто бывает, – добродушно пожала плечами Камала. – Не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Амина кивнула. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Точно сказано. Мать отвернулась от них к кипящей на плите кастрюле, поставила ее к раковине и сняла крышку. Пахнуло густым ароматом горячей картошки. Камала открыла ящик стола и начала там рыться.

– Идите-ка делайте пока уроки. Отец едет домой, так что скоро будем ужинать.

– Папа? – удивленно приподнял брови Акил. – С чего это вдруг?

– Первый же школьный день, дурачок! – откликнулась Камала, отмахиваясь от ударившего ей в лицо пара.

– И что?

– Как это «и что»? Он такого не пропустит!

– С каких это пор?

– С этих самых, мистер Грубиян!

– У тебя кризис идентичности? – спросил ее Акил.

– Не понимаю, о чем ты! – отрезала Камала, достала толкушку, подняла ее вверх, словно трофей, и улыбнулась. – А теперь, будь добр, иди наверх вместе со своими радикальными левыми убеждениями и придержи их до ужина!

Акил молча вышел из кухни, вскоре раздался громкий топот ног по лестнице. Амина, присев на стул, смотрела, как мать ходит по кухне. Действительно, поразительные перемены! Блестящие штаны обтягивали ее бедра, и сзади маму можно было перепутать со школьницей из «Меса».

– Ты выглядишь так непривычно!

– Плохо? – уточнила Камала, взглянув на свое отражение в микроволновке.

– Да нет, просто непривычно…

– Я почти все стерла. Зато купила помаду!

– Покажешь? – попросила Амина, Камала махнула на свою сумочку, девочка расстегнула молнию и достала тюбик. – «Сладкая ягодка»?

– Ой, да я в этом не разбираюсь, – смущенно рассмеялась мама, открыла очередной ящик и достала нож. – Как тебе школа?

– Мы с Джиной Роджерс в одном классе по всем предметам…

– А, мисс Всезнайка!

– Ну да.

– Бедняжка! Кто ж такую замуж-то возьмет?

– Мам! Мы же с ней ровесницы!

– Да не сейчас, глупышка, а потом! Была у меня такая подруга в колледже, ее звали Ранджини Мукерджи. Пренеприятнейшая особа! Никто ее замуж не брал.

– Угу.

На кухню зашла толстая немецкая овчарка по кличке Королева Виктория, обвела всех презрительным взглядом, подозрительно принюхалась к штанам-парашютам и улеглась на пол.

– Но школа хорошая, да? – спросила Камала. – Такая большая!

– Нормальная.

– А Димпл что думает?

– Без понятия.

– Вы в разных группах?

– Только по биологии в одной.

– Но это, наверное, к лучшему, да?

– Ну раз ты так считаешь, – вздохнула Амина.

– Ами, только не надо трагедий! Вам просто нужно некоторое время общаться поменьше, чтобы разобраться в себе, – подытожила Камала, очищая луковицу и разрезая ее пополам. Она положила половинки плоской стороной вниз и, заливаясь слезами, нарезала полукольцами, рассыпавшимися по доске бесцветными радугами. – Иногда людям надо расстаться, чтобы потом снова быть вместе, понимаешь?

Откуда все об этом знают? Неужели это так заметно? У Амины встал ком в горле, как будто кто-то вбил ей кол прямо в гортань. Мама вытерла глаза тыльной стороной ладони, проклиная чертов лук.

– В любом случае у этой девчонки не все дома. У Балы это в роду: мания величия, невероятное тщеславие. У них вcе женщины этим страдают. Думаешь, ее просто так назвали в честь какой-то дурацкой кинозвезды?

– А меня просто так назвали каким-то дурацким мусульманским именем? – не сдержалась Амина.