Мира Джейкоб - Самоучитель танцев для лунатиков

– Он никогда не звал меня сюда.

У нее был такой вид, будто она сказала нечто очень важное. Можно подумать, сей факт давал Ипенам фору по сравнению с ней.

– Можешь зайти, если хочешь, – ответила Амина, показывая на комнату Акила.

Пейдж кивнула, быстро прошла мимо нее и вдруг замерла, словно наткнувшись на невидимую стену.

– Ах, – вздохнула она, прикрывая лицо рукой.

«Ах» означало не разочарование, не удивление, не какую-то другую известную Амине эмоцию – это чувство она узнала много позже, спустя несколько лет, когда поняла, что значит мечтать о ком-то, до боли хотеть ощутить его запах и вкус, представлять тяжесть его бедер на своих чреслах и изгибаться дугой навстречу собственному невидимому желанию. Она наблюдала за Пейдж. Та изучала комнату Акила, совершенно не обращая внимания на все, что обычно интересовало гостей: на Великих, на его стол, на кожаную куртку, висящую на спинке кресла. Девушка подошла к корзине для белья, достала оттуда забытую футболку, прижала к лицу и снова сдавленно вздохнула: «Ах». Да, можно любить кого-то так сильно, так горячо, что ты готова змеей обвиться вокруг старой помятой футболки. Но Амине не приходило такое в голову. В этот момент она сделала другой вывод: все, кто говорит, что лучше любить и потерять любимого, чем так и не узнать любви, – настоящие идиоты.

– Амина?

Как же вышло, что она не услышала шагов Камалы на лестнице?! Обернувшись, Амина увидела, что мама в сбившейся у коленей вчерашней ночной рубашке идет по коридору, где еще пару минут назад стояла Пейдж. Она посмотрела на открытую дверь в комнату Акила и, помрачнев, спросила:

– Ты что тут делаешь?

– Н-н-ничего, – запинаясь, произнесла Амина, мечтая о том, чтобы Пейдж положила футболку обратно и отошла от корзины, но было слишком поздно.

Камала уже оттолкнула ее и направилась в комнату сына, подозрительно озираясь по сторонам. Пейдж оглянулась, на ее лице мелькнула паника, но она тут же взяла себя в руки, положила футболку на кровать, разгладила платье и выпрямилась.

– Вы, наверное, Камала, – протянула она руку, и Амина поморщилась. – Меня зовут Пейдж, – добавила она, но Камала растерянно смотрела на ее ладонь. – Я девушка… – сделала очередную попытку Пейдж, – была девушкой Акила.

Камала вопросительно посмотрела на Амину.

– Он с ней собирался идти на бал, – объяснила та, и тут Камала напряглась, вспомнив о том, как развивались события в связи с этим балом.

– Простите, пожалуйста, что я не была на похоронах, – опустив руку, продолжала Пейдж, на щеках которой выступили пунцовые пятна. – Я поэтому пришла. Я хотела… просто… просто хотела увидеть вас обоих. Вас и Томаса. Хотела сказать вам, что очень сильно любила вашего сына.

Камала долго смотрела на нее, и в ее взгляде зрело что-то, не до конца понятное Амине, а потом процедила:

– Любила?

Она произнесла это слово совершенно равнодушно, но на ее лице появилось такое выражение, что Амина тут же взяла Пейдж за локоть.

– Да, – отмахнулась от нее Пейдж, – конечно любила! – озадаченно повторила она.

Камала скрипуче рассмеялась, как будто лопата заскрежетала по бетону.

– Пейдж, – спокойно сказала Амина, – давай я тебя провожу.

Пейдж выпрямилась и стала выше ростом, чем Амина и Камала. Она взглянула сначала на девочку, потом на ее мать. С таким выражением Пейдж очень часто смотрела на Акила. В ее глазах светились надежда, сострадание и – Господи, прости! – любовь.

– Амина, я хотела бы поговорить с твоей мамой наедине.

– Не думаю, что это хорошая идея… – начала было та, но Пейдж было уже не остановить.

– Я любила вашего сына больше всех на свете, – произнесла она тихим и спокойным голосом.

Пейдж была преисполнена веры в то, что в этом доме есть на кого опереться и двое людей, испытывающих боль, могут найти что-то общее. Наверное, в семье Андерсон действительно так считали или, по крайней мере, всерьез над этим задумывались, но только не здесь. Застывшее лицо Камалы уничтожало каждое произнесенное Пейдж слово, поэтому Амина молча развернулась и вышла в коридор, сбежала по лестнице и вылетела на улицу, с треском захлопнув за собой дверь.

Чертова Пейдж! Чертова Камала! Чертов Акил!

– Привет! – произнес чей-то голос, она чуть не вскрикнула от неожиданности, обернулась и увидела Джейми.

Он махал ей рукой, робко стоя поодаль, рядом с одной из кадок.

– У тебя что-то случилось? – обеспокоенно спросил он.

Да, случилось. Амина прекрасно это понимала, несясь к нему навстречу, словно комета, и ужасно удивилась тому, как легко он поймал ее в объятия, подставил плечо. Она уткнулась ему в грудь подбородком. Тепло… От него исходило такое тепло… Сердце бешено стучало в его груди, Амина прикрыла глаза, и ей захотелось двигаться вперед, чтобы просто исчезнуть внутри Джейми и раствориться.