Георгий Эсаул: Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ

Лакей Спиноза упирается, стыдно ему без портков с обнаженными ягодицами в люди идти, на ворота лезет, усы вырывает в досаде на моего папеньку Короля, но смиряется - с Королями не спорят по пустякам, если голова ещё на плечах, уходит с извёсткой на голове - для смеха голову известью обсыпает, чтобы народ больше на голову его заглядывался, а не на голый стыд.

Забавы, детство, ностальгия, когда все мальчики - Принцы, а все дяденьки - черти трухлявые с сопливыми дырками в черепе и царь-пушками между ягодиц.

Не отказал мой батюшка Королю Якову, трепетал перед ним, усыхал смоковницей в пустыне, потел, а пот у моего отца едкий, зеленый - куры дохнут от запаха болотного пота.

Меня к свадьбе готовили - город к празднику Победы над орками так не очищали; драили меня, скоблили, вычесывали, в бочке со сметаной держали неделю, чтобы я побелела, как индейка в соусе.

Побелела - от снега не отличали, пряталась в сахарной вате - шалунья!

С горы меня на золотых салазках спускали, чтобы дух захватывало, как в первую брачную ночь, прививали мне безграничную любовь к Королю Якову!

За три недели до свадьбы всполошились, бегают по дворцу, голосят, батюшку моего недальновидным козликом обзывают, а ему мало дела - подавился овсяной кашкой, кряхтит, глазки выпучил, покраснел закатным Солнышком, ножками сучит - кловун ярмарочный, а не Король.

О веснушках моих забеспокоились, что не понравятся степенному Королю Якову веснушки - золотые пятна на личике.

Сначала мои веснушки сводили травами и наговорами - наоборот вышло, блестят, в ночи путникам дорогу указывают, Корабли на мои веснушки плывут, за свет маяка их принимают, на скалы налетают, и слышны из дворца далёкие вопли тонущих матросов; морской царь им жена.

Лучшие колдуны столицы жабами и пиявками боролись с веснушками, от усердия иссохли колдуны, кнутом друг дружку погоняют, меня обвиняют в нечестивости, связи с чёрным козлом; сами козлы и козлов в других видят!

Самый сильный маг и чародей Винсент заперся со мной в опочивальне, просил стражу и Короля не беспокоить во время сведения веснушек, обещал любому рога бараньи на голову за шум и гам; добросердечный колдун с паклей вместо глаз.

В опочивальне факелы зажег и - мигом, словно каждый день в течение трех тысяч лет тренировался перед заколдованным зеркалом с чёртом - скинул халат со звёздами, остался в потешных заячьих красных туфлях с загнутыми концами и в длинном колпаке с вышитыми золотыми кометами; двигаются они по колпаку, напоминают хвостатых блох.

Присел на кровать, меня приобнял - так кошка сжимает мышку, десять минут (я засекала по золотым часам) вглядывался бусинками крысиных глаз в мои очи распахнутые, шаловливые, искал искорку Надежды, затем приник своими губами к моим кораллам губ, целовался неумело, сухо, и тлен могильный от колдуна, словно от прогнившего савана.

Но мне всё в диковинку, не отпускаю старичка, жадно облизываю его язык, отрываю чакры своей полновесной души.

Оробел колдун, стыдливо закрывает мелкое ладошками, отверчивается, но голос его комариным писком входит в мой мозг, борется с обменом веществ - нюхательный табак слабее голоса колдуна.

"Принцесса Горгонзелла, сладкая, мёд с сахаром!

Огромная жадность к наукам у тебя в веснушках; каждая веснушка - отрасль науки: чистописание, звздочетство, колдовство и иные, которые нужно познавать основательно, в постели с умудренным академиком, магистром, например - я, орденоносный!

Для того, чтобы свести твои веснушки, необходимо суровое вмешательство, вплоть до перца под хвост, чтобы ты почувствовала нутром неведомый и любопытный Мир, где чёрт - не чёрт, а - говорящая головёшка из русской печки.

В печке пироги, а в зеркале - черти!

Взгляну в зеркало, отпряну, кричу голосом замогильным, вижу в себе покойника с отвалившейся челюстью орка - неприлично, когда мужчина ластится к девушке, а вместо челюсти у мужчины дыра в ад.

Обещаю себе, что больше в зеркало не посмотрю, чтобы не взыграло золотушное детство в груди; но каждый раз обмираю, умираю, в зеркало заглядываю и кричу, бью себя кочергой в грудную клетку, запускаю остановившееся сердце, а в глазах у меня бушует адское пламя.

Посмотри, как у меня взыграло чувство долга, оно сведет твои веснушки, обучит плясать под дудку магистра - золотое одеяло мне в награду за сметливость!" - ладошки убрал, показывает, а - малюсенькое, заячье, горохом его дисциплина выглядит.

Я - чтобы лучше разглядеть - егоза - факел приблизила, освещаю, да нечаянно тыкнула в ТУДА колдуну - небо со шкурку гномика ему показалось!