— Ну и ну! Силен наш Реувен в диалектике! — Он посмеялся, потом закашлялся. — Но это очень хорошо, — продолжал он, — лучше тебя для этой работы никого не найти. К тому же, иначе бы ты рано или поздно ушел.
Значит, Шимон тоже заметил, в каком растерянном состоянии я находился в последнее время. Все это заметили, кроме меня самого.
Был час свиданий. У каждой из четырех кроватей сидели посетители. Все были увлечены своими разговорами, и каждая кровать вместе с тумбочкой, стулом и ширмой представляла собой маленький отдельный островок. Шимон лежал на спине и глядел в потолок.
— Расскажи еще что-нибудь о нашей Башне, — попросил он.
— Габи выходит замуж за египтянина. У Моше родилась двойня. Но это ты, наверное, уже знаешь.
Он кивнул:
— А что еще?
— Мы купили за 20 фунтов кобылу в Эйн Хашофет.
— Сколько ей лет?
— Три года. Пепельного цвета. Симпатичная, но довольно худая.
— Как зовут?
— Алия.
Он отрывисто засмеялся:
— Символы, символы, и ничего за ними!
Пожилая толстая медсестра с судном в руках проковыляла мимо. Похожа она была скорее на переодетую раввиншу. Шимон некоторое время помолчал, затем кашлянул и с деланным равнодушием спросил:
— А как посадки?
— Юдит смотрит за ними. С прошлых дождей они выросли почти на дюйм.
— Все принялись?.
— По-моему, все.
— Последний ряд нуждается в лишней поливке.
— Я скажу Юдит.
Глядя в потолок, он пожал плечами.
— Когда тебя выпустят? — спросил я.
— Через неделю.
— Тебе придется жить вместе с Менделем и доктором философии.
— Не придется.
— Трудно устроиться иначе. Через две недели ожидается новое пополнение.
Шимон промолчал. Я спросил:
— Тебя пошлют отдыхать в Зихрон?
— Наверное.
— А домой когда вернешься?
— Никогда.
Я уставился на него, а он продолжал смотреть в потолок. Затем медленно повернул ко мне голову:
— На самом деле это тебя не очень удивляет, не правда ли?
У меня сильно колотилось сердце.
— Хабиби, — наконец выдавил я, — не верю!
Он улыбнулся:
— Шутка заключается в том, что я и сам в это не верю.
Больше, чем что-либо другое, эти слова убедили меня в том, что спорить бесполезно. Без Шимона киббуц в моих глазах потускнел, как на сцене, на которой постепенно уменьшили свет. В каком-то смысле это даже хуже, чем если бы мы потеряли Дину. Киббуц не просто сборище людей. Это своего рода мозаика, и если выпадает кусок, остается навсегда дыра.
— Но почему, Шимон? — спросил я.
Его улыбка была ироничной:
— Спроси сам себя и поймешь.
Я молчал, чувствуя себя не только несчастным, но и виноватым, совсем как во время нашего последнего разговора в лесном питомнике. С тех пор я Шимона избегал, и, откровенно говоря, его болезнь пришлась весьма кстати. А сейчас некуда было скрыться, как нельзя было скрыться от вопроса, касающегося Эллен. Нет смысла бежать от проблем. Они следуют за тобой медленно, но в конце концов догоняют.
Шимон оперся на руку и что-то поискал в своих бумагах. Он был очень слаб, и его тонкая шея с выступающим кадыком дрожала от напряжения. Толстая сестра приковыляла и возбужденно закаркала:
— Сказано, что нельзя садиться!
— Подите к черту, — спокойно ответил Шимон.
Она уставилась на него, но он спокойно продолжал рыться в бумагах, не обращая на нее внимания. Она повернулась на каблуках и вся красная, ни слова ни говоря, вышла.
— Прочти-ка вот это, — Шимон сунул мне пачку вырезок и откинулся на подушку. Вырезки были аккуратно скреплены. Я прочел:
«По заявлению правительства Северной Родезии члены законодательного совета единогласно выступили против иммиграции еврейских беженцев. Ввиду этого исполняющий обязанности губернатора не считает нужным, чтобы Государственный секретарь предпринимал в настоящее время дальнейшие шаги в этом направлении».
«Заявлено, что массовая иммиграция в португальские колонии категорически запрещена».
«Бразильский президент Варгас опубликовал декрет, согласно которому ежегодная квота для иммигрантов устанавливается в 2 % от общего числа иммигрантов той же национальности за последние 50 лет».
«Местные профессиональные союзы Кипра подали в муниципальный совет меморандум, требующий запрещения иммиграции на Кипр».
«Согласно заявлению министра финансов, сделанному на прошлой неделе, эмиграция из стран Европы в Новую Зеландию поощряться не будет».
«Как стало известно, правительство Южной Африки считает нежелательным изменить существующие ограничительные законы, касающиеся иностранцев. Это делает иммиграцию евреев практически невозможной».
Читать дальше