Пере Калдерс - Рассказы писателей Каталонии

Когда мы спускались вниз по крутой дороге (слава богу, наш пузатый старичок-автомобиль пока что держится молодцом, и тормоза у него в порядке), я отлично понял, почему тетушка Франсина боялась жить так высоко. На последнем повороте машину резко швырнуло в сторону, и одна из рессор лопнула.

— Господи боже мой! — воскликнула Мария Антония.

— Да, не захочешь возвращаться. Понятно, отчего моя прабабка никогда не спускалась вниз и всю жизнь провела на горе — нянчила семерых детей да вышивала алтарные накидки.

— И еще молилась, — добавила моя жена, — я слышала, она была такая же набожная, как тетушка Франсина.

— Да, говорят.

Внезапно машина сильно накренилась в сторону, послышался угрожающий треск.

— Ну вот опять! Мы не опоздаем, Жуан?

— Нет, — ответил шофер, — пока что дорога хорошая, но если опять что-нибудь случится…

— Лучше не надо, — сказала Мария Антония.

Уединение сегодня стоит дорого. К тому же какой-то иностранец в любую минуту может нарушить его, выставив по радиоприемнику в каждом окне Кан Жерони, а это уж никуда не годится.

— Да, дорогая, лучше не надо.

Откровенно говоря, поместье, выстроенное еще до падения Гранады, разочаровало меня. Как это часто бывает, поэзия, когда до нее дотронулись руками, превратилась в прозу. Я прекрасно понимал, почему сын нынешнего хозяина предпочитает иметь дачу со всеми удобствами, а не жить среди груды развалин. Да и этот симпатичный старик все равно не согласится продать их ни за какие деньги… И мысль, которая пришла мне в голову, когда я любовался окрестностями, вдыхал чудесный воздух и смотрел на мирно пасущийся скот, улетучилась.

«Хватит. Не будем усложнять себе жизнь».

Но ночью, ворочаясь с боку на бок в своей комнате в Рубинес, я никак не мог уснуть. Едва я закрывал глаза, леса Тофлы, а может, леса Беарна снова бесконечно удалялись от меня, словно голубая звезда из сказки, которую рассказывают старухи на Мальорке. Разве так уж важно, что полный чудес дворец, созданный фантазией ребенка, превратился теперь в необитаемый хлев? Мне нравятся заброшенные дома с толстыми стенами, где устроены надежные тайники, дома с запутанными переходами и неизвестно куда ведущими лестницами. Мне нравятся неприступные скалы и бури высоко в горах, правда, я видел их только сквозь оконное стекло. А еще меня забавляют истории про воров и убийц, потому что я никогда не встречался с ними.

Я снова закрыл глаза, явь мешалась со сном, и в памяти вдруг ожило впечатление, которое когда-то давно произвел на меня дом моей жены в Рубинес. Он стоял недалеко от кладбища и больше всего напоминал декорацию для пьесы с детективным сюжетом: все здесь, казалось, говорило об ужасном преступлении, которого, впрочем, никто никогда не совершал. А главным преступником было Время, ведь Время — самый неумолимый убийца. Обстоятельства сложились так, что по поводу этого дома долго велась тяжба, земли вокруг никто не обрабатывал, а сам дом много лет был заперт и необитаем. Однажды я из любопытства решил приехать туда и, отперев старые ворота, словно стал участником какого-то волшебного представления. Едва я ступил на заброшенный двор, два кролика появились откуда-то из-под земли и мгновенно исчезли, будто испарились. Ветер сорвал с петель дверь сарая, но вход туда был завален странными обломками и мусором. Я стал подниматься наверх по знакомой темной лестнице. Теперь там почему-то было светло. Внезапно яркий луч солнца ослепил меня — оказывается, целая стена рухнула вниз и преградила вход в сарай, где росла буйная зелень. Плющ заполонил всю комнату, превратившуюся в открытую галерею, и обвивался вокруг изголовья колченогой кровати, из-под которой выскочило целое полчище крыс. «Ну что ж, одной комнатой меньше», — подумал я. Но тут в глубине коридора, словно по мановению волшебной палочки, возникла другая комната: тонкая перегородка треснула и открыла маленькую каморку, о существовании которой все давно забыли. Охваченный смутной тревогой, я вошел туда, в полной уверенности, что увижу сейчас человека, повесившегося на стропилах. Каморка была пуста, но потом мне рассказали, что шестьдесят лет назад в ней кто-то умер от чахотки.

Я окончательно проснулся и снова тревожно ворочался в постели. Сомнения охватили меня. Разве так уж нужно покупать новую мебель? На чердаках и в подвалах всегда можно отыскать что-нибудь: старые сундуки, кресла, даже оружие… А кроме того, если дома, в которых долго живешь, начинают надоедать, то бесконечные дали и просторы, как и явления природы, изменчивы и непостоянны. Ясное голубое небо, наверное, утомляло бы нас, ровный солнечный свет сделал бы мир скучным и однообразным, если бы милостивый бог, заметив, что люди уже пресытились хорошей погодой, не посылал нам тучи и дождь, а когда мы устаем и от них, вновь не возвращал бы солнце, цветы и бабочек. Изменения в природе — ни с чем не сравнимое, удивительное зрелище, и мир, открывающийся с высоты гор Беарна, всегда новый и непостижимый, потому что всегда, поражая воображение, в нем будут появляться и исчезать облака и бабочки. Облака, такие же далекие и недосягаемые, как голубые звезды. Бабочки, живущие всего один день, легкие и воздушные, точно робкое обещание. И глупый скот. И овечьи колокольчики в ночи.