Пере Калдерс - Рассказы писателей Каталонии

И страшны они не столько своей безликостью, сколько своей типичностью. Кажется, заглянешь в соседнее окно, а там еще одна такая пара, а в соседнем — еще… Точно паралич охватил общество, ничего не ждущее, всем довольное. Это тупое оцепенение не началось само собой, над тем, чтобы вызвать его, немало потрудился в свое время режим Франко. Мы говорим: умер диктатор — и страна обновилась… Но души людей не обновишь за один день; трудно сохранить независимость и активность мышления в стране, где долгие годы любая самостоятельность мысли считалась опасной ересью, трудно не впасть в тупое довольство, когда сам каудильо заботится о процветании нации, словно говоря: «Вы были голодны — я накормил вас, я осчастливил вас последними благами цивилизации, чего же вам еще?» Велика инерция покоя, она может сковать руки крепче любых кандалов. Поэтому и сейчас, когда после смерти диктатора прошло больше десяти лет, писатели с тревогой думают о судьбе испанского общества. Тревога эта звучит в рассказе Микела Риеры «Думать воспрещается», ибо ростки безмысленного общества будущего ясно различимы уже сегодня. Не дать им окрепнуть, не дать безразличию завладеть людьми — задача художника.

XX век — время ответственное, оно ставит перед нами множество вопросов, уйти от разрешения которых невозможно. Это — век противоречий и контрастов, когда лохмотья нищеты еще печальнее выглядят на фоне роскоши и богатства, когда люди страдают от одиночества в огромных перенаселенных городах. Это — век стремительного движения вперед, в котором мы не только обретаем, но и теряем. Очень сложным стал наш мир в XX веке, и творчество писателя — зеркало, отражающее этот мир под тем или иным углом. Пожалуй, зрелость любой литературы во многом зависит от чуткости к проблемам своего общества и всего человечества. Литература Каталонии эту чуткость обрела. Серьезные вопросы стоят перед ее писателями, и не на все пока найден ответ. Но ведь задать вопрос — уже немало. И хотя, как говорит литературовед Алек Брок, «пока еще трудно с определенностью утверждать, по какому пути пойдет развитие каталонской литературы», важно, что этот путь перед ней открыт, и нет такой силы, которая бы остановила ее движение вперед.

М. Киеня

Когда-то давно я задумал написать роман о том, что голубая звезда нашей мечты всегда остается бесконечно далекой, ведь мечта — недостижима. Моя книга так и должна была называться — «Голубая звезда».

В других романах, например в «Беарне», я рассказывал о зыбкости самого понятия «родословная», о том, что происхождение рода, которое обычно связывают с великими людьми, на самом деле уходит корнями в неведомое прошлое, теряясь в бесконечном лабиринте пространства и времени. Время, придающее выдержанному вину особый аромат, — истинный творец генеалогии. Мои предки в течение почти пятисот лет — то есть четвертой части всей христианской эры — безуспешно пытались укрепить родовое гнездо, которое постоянно распадалось.

Происхождение нашего рода неясно. Как следует из семейного архива, уже в 1484 году мои предки поселились на диких землях Тофлы и там, на высоте четырехсот метров, рядом с пропастями и облаками, жили до недавнего времени. Чтобы сохранить эти бесплодные каменистые земли, не столько приносившие доходы, сколько дававшие власть и влияние, приходилось лишать наследства побочные ветви нашего огромного семейства, а потому многие родственники постоянно смешивались с людьми без роду и племени, от которых, впрочем, все мы и ведем свое происхождение. Говорят, что не раз потомки тех, кто покинул Тофлу знатными сеньорами, возвращались туда простыми арендаторами, а то и батраками, понятия не имея о своих славных предках, ведь в те добрые старые времена потерять владения означало потерять знатное имя, которое без земель ровно ничего не стоило.

Известно, что эти земли были куплены у местной епархии, как и многие другие, хотя впоследствии родственники пытались доказать, что приобрели их у именитых владельцев — черта весьма характерная для XVIII века, удачно названного «веком праздного тщеславия». Именно тогда многие семейства придумывали себе фантастические родословные и возводили в Сьютат [9] Сьютат де Мальорка (совр. Пальма де Мальорка) — самый крупный город на Балеарских островах — Здесь и далее примечания переводчиков. и в отдаленных уголках острова настоящие дворцы, некоторые из которых сохранились и поныне.