Пере Калдерс - Рассказы писателей Каталонии

Жена приготовила мне корзину с харчами, и я не спеша пошел на пирс. Река неслась бурая, как земля, и диким зверем кидалась на берег. Зачаленные баркасы качались на волнах так сильно, что казалось, вот-вот лопнут швартовы.

— Вода все еще прибывает, — заметил Сержио, хозяин одного из баркасов, обращаясь к стоявшим рядом сотоварищам. — Видно, где-то за Сарагосой дождь лил как из ведра!

— И немудрено, осень…

— Сегодня нам нечего и рыпаться.

— Что ж, значит, кутнем!

«Вы-то кутнете, — подумал я, — а вот мне, видать, придется хлебнуть лиха!»

Чуть ниже поселка в Эбро впадала река Сегре, и ее светлые воды, ударяясь в мутные струи большой реки, поворачивали вспять и разливались, затопляя песчаные островки и отмели; кусты и деревья как будто плыли по воде на невидимом плоту.

«Хорошо еще, что сама Сегре не поднялась, — рассуждал я про себя. — Не то попали бы мы в переплет!»

Дядюшка Годна еще не пришел на пирс, и я, поглядев на баркас, пошел на скотный двор. Там уже были двое других парней, составлявших вместе со мной команду баркаса.

Сегарра задавал жмыхи Одру, как мы прозвали нашего мула; Молес, сидя на тюке соломы, вертел самокрутку. Рев разбушевавшейся реки пугал животных, они перебирали ногами и натягивали поводья.

— Тихо… тихо!.. — приговаривал Сегарра, поглаживая бока Одра.

— Значит, мы отплываем?

— Мать его растак! — рявкнул Молес — Нам только этого и не хватало! Не очень-то мне хочется шмякнуться всеми костьми о скалу! Сегодня с рекой шутки плохи. Закуривай.

Он протянул мне кисет и папиросную бумагу, и я присел рядом с ним. Тут я заметил за дверью какой-то огромный сверток.

— А это что за штука?

— Он составит нам компанию в этом рейсе!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Его только что притащили сюда, — пояснил Сегарра. — Это Иисус Христос из одной деревни в низовьях. В Великий пост его несли в процессии и трахнули о косяк церковных дверей. По пьянке, наверное! Отвезли починить в Лейду. А теперь из Лейды доставили сюда и подсунули нам, чтоб мы его довезли до Моры. Оттуда они его потом и заберут.

— Не по нутру мне такие дела, — проворчал Молес. — Я этих церковных причиндалов боюсь хуже чертей… Никогда не знаешь…

— А я, — сказал на это Сегарра, — боюсь только реки, вон как она поднялась…

— Скорей всего, никуда мы не пойдем.

— Сейчас узнаешь, старик уже на пирсе. Это его собака лает, Лира.

Я вышел из скотного двора. Дядюшка Годна, прямой, как веретено, стоял на пирсе, повесив корзину на руку и засунув обе руки за пояс, стоял и молча смотрел на реку. Всякий раз, как он вот так глядел на речные воды, мне казалось, что старик разговаривает с рекой. Лира перестала лаять и сидела рядом с хозяином, навострив уши…

Немного погодя старик оглядел небо, по которому ползли темные грозовые тучи, и окликнул меня.

— Добрый день, дядюшка Годиа! Как дела?

— Готовься к отплытию. Пойдем в Мору.

Я не посмел перечить ему, но шкиперы угольных баркасов с других шахт тотчас начали обсуждать его решение, всяк судил по-своему. Наконец один из лучших шкиперов, по прозвищу Везучий, подошел к старику.

— Послушай, Годиа, хорошо ли ты подумал? А ну как с вами беда случится! Что за блажь выходить в рейс по такой большой воде! Раз уж такие дела, лучше остаться у причала: сегодня Эбро шутить с собой не позволит!

— Это мое дело, — отрезал старик.

— Да бог с тобой! Я и не собираюсь учить тебя, это все равно что здорового лечить. Но мы же старые друзья, и мне становится не по себе, как подумаю, что ты можешь отправиться на корм угрям!

Везучий только время зря терял. Попадем ли мы в Мору или прямехонько в ад, все равно и дураку было ясно, что от причала мы отойдем. Ни за что на свете старик от своего не отступится!

Пока Везучий отговаривал дядюшку Годиа, Молес привел Одра, и нам пришлось изрядно попотеть: никак было не затащить его на баркас. И без того животное было напугано, а тут еще толстая доска, служившая трапом, ерзала по борту всякий раз, как волна подбрасывала судно. Мы понукали мула, хлопали по крупу, подталкивали и наконец завели на место.

Когда Молес, Сегарра и я притащили Иисуса Христа, который весил ничуть не меньше, чем самый непотребный груз, дядюшка Годиа уже стоял у руля, а на берегу тем временем собралась толпа. Слух о том, что мы отплываем, быстро облетел поселок, и добрая половина его жителей пришла посмотреть, как это у нас получится. Христа подняли на борт и положили на уголь, которым баркас был загружен. Я взял конец, чтобы как следует принайтовить святой груз, но старик окликнул меня.