Урсула Ле Гуин - Индеец с тротуара [Сборник]

— Для меня блюзы — примитив, — заявил Джетро, раздосадованный тем, что Слепой Эдди тратит время на Лоретту. — Это все сельская музыка, а я парень городской.

— Милый мой, — покачал головой Эдди, — та песня, которую вы пели, когда я вошел сюда, тоже блюз. Барышня может сыграть ее на тех же самых аккордах. Смотри.

Поставив Лореттины пальцы на клавиши, он заиграл ими и запел:

Мальчишки подхватили мелодию и пропели песню от начала до конца. В середине второго куплета Слепой Эдди убрал руки с клавиатуры, и Лоретта стала играть самостоятельно, завершив аккомпанемент модуляцией всех трех аккордов.

— Никогда бы не подумал, что это так просто, — заметил мистер Лючитано.

— Просто, но не легко, — уточнил Слепой Эдди.

— Понимаю, что вы хотите сказать, — задумчиво произнес учитель. — Здесь все дело в чувстве.

— Верно, — согласился Слепой Эдди. — Это такая музыка, которая должна идти от самого сердца и от определенного образа жизни. Тяжелой жизни, в которой люди не могут обманывать себя. Как бы мало у них ни было радостей, они сами их себе доставляют и этим счастливы. Такой жизнью живут цветные люди, и поэтому они пишут блюзы.

Мистер Лючитано молчал.

— Надеюсь, вы не возражаете, что я, как говорится, потянул на себя одеяло, — извинился перед ним Слепой Эдди. — Ведь, если я не ошибаюсь, вы здесь учитель?

— Да нет, что вы! — ответил Лючитано. Он чуть замешкался, потом улыбнулся смущенно и приветливо: — То есть… собственно, в самом начале я немного… возражал. Но сейчас, сейчас я до — волен. Я узнал нечто совершенно для меня новое.

— Ну и отлично, — сказал Слепой Эдди. — У меня дело идет к обеду, и, по-моему, самое подходящее — закончить нашу программу церковным гимном. К концу дня никогда не мешает вспомнить о господе нашем.

Сначала гимн пропел один Эдди, потом к нему присоединились другие:

Под конец Лоретте показалось, что поют не менее двадцати человек. Пустая зала наполнилась их голосами, отозвавшись на финальный аккорд по крайней мере восьмиголосым эхом.

Оглянувшись по сторонам, Лоретта увидела, что вокруг них незаметно собралась целая аудитория, включая Вильяма, мисс Ходжес и большинство «газетчиков» со второго этажа. Некоторые из них, вероятно, подпевали.

— Церковью она была, церковью и останется, — с притворной грустью заявил Джетро.

— Ты зря, мужик, — возразил ему Фесс. — Я сам не терплю молитвы и прочую муру, но в этой музыке точно есть душа.

Медленно и пока еще смутно Лоретта начала понимать, какой смысл он вкладывал в свое любимое словцо. «Душой» называлось нечто глубокое и волнующее. Лоретта начинала различать его, ибо что-то внутри ее самой словно устремлялось ему навстречу.

Все огорчились, когда Слепой Эдди встал из-за пианино и взял в руки потертый футляр. Простукав палочкой до двери, он остановился на пороге и сказал:

— Если хотите, чтобы я еще для вас поиграл, могу заглянуть как-нибудь.

— Приходите завтра! — крикнул Дэвид.

— Приходите каждый день! — крикнула Лоретта.

— Я тоже завтра приду, — сказал мистер Лючитано, хотя никто не приглашал его.

Ни угрюмые предостережения мамы, ни молчаливая озабоченность Вильяма на Лоретту не действовали. Ничто не могло столкнуть ее с облака счастья, на котором поселилась ее душа с тех пор, как Слепой Эдди распахнул перед ней дверь в новый мир музыки и вручил ей от него ключи. Каждый день после школы Эдди показывал Лоретте новые блюзовые аккорды, обучал различным вариантам аккомпанемента, извлекая все новые и новые образчики из волшебной музыкальной шкатулки — седой своей головы:

«Важно правильно выбрать тональность, барышня. Ваш голос лучше всего звучит в соль мажоре. Это хорошо, ибо соль мажор — счастливая тональность. Си — бемоль мажор, наоборот, немного грустная, а до минор еще грустнее…»

Каждый вечер после ужина Лоретта бежала в мастерскую, чтобы поупражняться в том, чему она научилась днем.

Но сегодня Лоретта была недовольна собой. Спустя неделю занятий с Эдди Лоретте перестали нравиться те звуки, которые раньше приводили ее в восторг. Да, она научилась брать простые аккорды, но у Слепого Эдди они получались намного интереснее — с легкими переливами, с неожиданной сменой тональностей и добавочными нотами, которые сразу же меняли всю картину. Одна такая нотка делала аккорд вдвое звучнее. Лоретта также не была уверена в том, что она правильно усвоила ритм. Ей было значительно легче его удерживать, когда Слепой Эдди сидел рядом, мурлыча себе под нос мелодию и ногой отбивая такт. Не желая сдаваться, Лоретта попробовала еще раз, напевая вполголоса.