Мишель Жуве - Похититель снов

Однажды — я увидел эту сцену с закрытыми глазами, как будто сон наяву — я встретился с профессором Жаном С., блестящим молодым фармакологом, только что основавшим свою собственную фирму. После посещения моей лаборатории он пригласил меня пообедать, чтобы подробно объяснить причины своего визита: он интересуется ГАМК-ергической передачей, поскольку тормозный нейропередатчик ГАМК играет важную роль в регуляции эпилепсии, а также, очень вероятно, и сна. Вследствие некоторых событий, которые он сам назвал загадочными, профессору С. удалось выделить оригинальную молекулу из яда одной рыбы из китайских морей. Эта молекула оказалась способной действовать in vitro на какие-то еще неизвестные рецепторы, чувствительные к ГАМК, но отличные от рецепторов А и В. Он не показал мне пространственной структуры этой молекулы, которую назвал «GB169», поскольку знал о моем полном невежестве в области структурной биохимии. Вещество GB169 не было токсичным и воздействовало на ГАМК-ергическую передачу в ничтожной дозе как при внутримозговом, так и системном (внутримышечном или подкожном) и даже оральном введении.

— Не могли бы вы изучить действие GB169 на сон крыс или мышей? — предложил он и передал мне небольшой флакон из желтого стекла, в котором находилось несколько граммов белого порошка — GB169.

— Проверьте на паре-тройке животных и дайте мне знать. Если будет интересный эффект, то мы разработаем детальный проект и подпишем контракт. Вы руководите единственной европейской лабораторией, где еще регистрируют сон крыс, и особенно мышей.

Так я стал тестировать это самое GB169 в период июльских отпусков, когда по вечерам оставался в лаборатории один.

В восемь вечера я вводил ничтожную дозу этого вещества двум мышам с электродами в коре и гиппокампе. Заодно испытывал и новый весьма совершенный исландский компьютер, позволяющий одновременно регистрировать электрическую активность мозга и анализировать частоту и амплитуду ритмов в коре и гиппокампе.

До полуночи гиппокампальный тета-ритм сохранял стабильную частоту восемь герц в ходе каждого периода парадоксального сна. Затем постепенно между тремя и семью часами утра амплитуда тета-ритма увеличилась почти на восемьдесят процентов, тогда как частота снизилась от восьми до четырех герц. Другие же параметры парадоксального сна (быстрая электрическая активность в коре, мышечная атония) не претерпевали значительных изменений. Исключительно большая латентность — шесть-семь часов — и длительность действия (более четырех часов) указывали на сложность взаимодействия GB169 с ГАМК-ергическим рецептором.

Это была большая удача, так как, похоже, что GB169 и была той самой молекулой, которая могла подавлять гиппокампальные механизмы генетического программирования в ходе парадоксального сна.

Оставалось только проверить действие GB169 на исследовательское поведение мышей линий А и В с одновременной регистрацией электрической активности мозга. Поскольку я хотел сохранить эти опыты в тайне, я вырывал и забирал с собой страницы из журнала с протоколами опытов, записями электроэнцефалограмм и диаграммы спектров мощности, распечатанные на бумаге, забыв, что все это сохраняется в памяти компьютера на жестком диске. Не думал я, что всего несколько месяцев спустя он будет украден!

— Prego, — сказал Джулио, — è finito il fango!

— Prego, Giulio, oggi, venti minuti!

— Va bene, Professore [36] Пожалуйста, сеанс грязей закончен. — Прошу вас, Джулио, сегодня двадцать минут. — Хорошо, профессор (итал.). .

Оставшись в приятном тепле лечебной грязи, я вернулся в свой сон наяву, весьма удивленный яркостью собственных воспоминаний.

Я продолжал эти ночные опыты в Дионе в тиши лаборатории, освещенной только мерцанием красных и зеленых лампочек компьютера.

Я подтвердил на двух мышах каждой линии, что инъекция GB169 вызывает ожидаемую модификацию исследовательского поведения при условии, что она проведена в начале сна, то есть около двадцати часов [37] Мыши, как и большинство млекопитающих, ночью, в темноте, преимущественно бодрствуют, а днем спят. Однако лабораторных мышей обычно содержат в условиях реверсивного светового режима: с 8 до 20 часов — слабый красный свет, с 20 до 8 утра — яркий белый (примеч. В. К.). . Эффект становился еще более четким, если я вводил препарат последовательно в течение трех дней.

Наоборот, если другой группе животных инъекции делали утром в момент их пробуждения, то эффекта не было. После серии из последовательных четырех инъекций общая длительность воздействия на поведение достигала почти месяца. Столь долгое воздействие казалось просто невероятным! Несомненно, вещество GB169 необратимо связывалось с какими-то еще неизвестными рецепторами на уровне гиппокампа. Можно было предположить, что с помощью еще большего количества инъекций удастся добиться эффекта, который будет сохраняться на протяжении месяцев и лет, то есть (а почему бы и нет?) — на всю оставшуюся мышиную жизнь!