Вадим Климов - Бесплатное питание на вокзалах

Кашалот зевает, прячет пивную кружку в задний карман.

Приняв это за знак расположения, плотник продолжает.

— Вся работа делится на два этапа: снятие старых окон и установление новых. Наша цель — снять старые окна. После этого другая бригада сможет установить новые.

Мадам Кашалот закрывает пасть после зевка и приглашает мужчин пройти внутрь, где пришедшая в себя пани Черепаха моет столы.

— Чтобы приступить к работе, нам нужно узнать, где находятся окна, — говорит плотник.

Кашалот показывает единственное в Бутербродной окно, сунув в его сторону указательный палец. Но прежде, чем плотники успевают отойти на пару шагов, сблевывает им под ноги поллитра абсента.

— Не обращайте внимания, — успокаивает всех Кашалот и удаляется в служебное помещение, прихватив из бара бутылку текилы.

— Вот это баба, — произносит плотник, подталкивая подчиненных к окну.

Нескольких секунд хватает, чтобы выбить раму наружу, где она вдребезги разлетается на щепки и осколки стекла.

— Готово, — похлопывая одной рукой по другой и наоборот, подводит итог прораб. — Ждите другую бригаду, они вставят окно вместо вашей параши, которую мы только что демонтировали.

Пани Черепаха отрывается от соскребания собачьей шерсти и изображает кивок. Выходит хуже некуда, поэтому, отложив грязную тряпку, Черепаха тянет пальцами за уголки губ, растягивая их в подобии улыбки.

Неожиданная клоунада быстро надоедает плотникам.

— Проводите нас на улицу, без посторонней помощи мы все равно не выйдем.

В зал возвращается мадам Кашалот. Отпивая текилу из бутылки, она жестом велит пани Черепахе продолжать работу и сама берется проводить компанию до двери.

— Как скоро ждать другую бригаду? — спрашивает она, когда плотники оказываются на улице. — Как ни крути, сейчас не лето, можно дубу дать от такого мороза, а нам еще посетителей обслуживать.

— Не знаем, — плотники пожимают плечами, посматривая друг на друга. — Никакой информации.

— Что ж, — машет рукой Кашалот, — спасибо, хоть старое окно выбили, будем надеяться, это ненадолго и скоро у нас будет тепло.

— Мне все равно, на что вы надеетесь, — говорит прораб. — До свидания.

Все прощаются. Едва держащаяся на ногах мадам Кашалот закрывает дверь на три замка, не сделав ни одной ошибки.

— Блестяще, — кричит в восторге пани Черепаха и пару раз хлопает в ладоши.

Мадам Кашалот кланяется, делает несколько глотков из бутылки и мертвецки пьяная валится под ближайший стол.

Следующий день был просто кошмарным. С самого утра в зал набилось невообразимое количество народу и все заказали одно и то же. Пришлось готовить сорок порций лягушачьей требухи в винном соусе.

Разбудили Марио и спешно отправили за продуктами. В самый час пик. С его-то ногами, не вылеченными с прошлого раза. Марио понесся на другой конец города, а миссис Сплюснутая приступила к готовке.

Провизии хватило ровно на две порции, которые тут же вынесли в зал и оставили на барной стойке, объявив, что самые нетерпеливые могут взять и их, зато те, кто готов подождать каких-нибудь три минуты, получат блюда поистине президентские, не в пример этому дерьму.

Разумеется, Сплюснутой никто не поверил. Снося все на пути, толкая друг друга, посетители рванули к барной стойке. Чудом удалось сохранить Бутербродную в целости.

Два старика, ближе всех стоявшие к барной стойке, первыми схватили тарелки. Через пару секунд они уже запихнули в себя всю пищу и суматошно жевали посреди развернувшегося конца света. Через полминуты их вышвырнули из Бутербродной, кто кулаками, а кто и ботинками пройдясь по отвратительным старческим физиономиям.

Пусть валяются на улице, упиваясь набитым брюхом, а мы будем ждать президентских блюд в сотни раз лучше этих, которых все равно больше нет.

Посетители разошлись по своим местам и погрузились в ожидание.

А страсти тем временем только накалялись. Подтверждая опасения мадам Кашалот, в дыру на месте выбитого окна вдувало морозный воздух и посетители без верхней одежды, а в верхней одежде они не помещались перед столиками, начали замерзать.

Сначала мерзли немногие, только оказавшиеся у самого окна. Минут через десять мерзнуть стали стоявшие рядом с первыми, у которых уже зуб на зуб не попадал. А еще через десять минут мерзли все в зале: кто-то только начинал мерзнуть, у кого-то зуб на зуб не попадал, а некоторые, самая малочисленная группа, стоящая у окна, с минуты на минуту готовились отдать концы.