Сергей Кузнецов - Калейдоскоп. Расходные материалы

Леночка худая и длинноногая, красивая, но совсем не спортивная, не то что Мишка: чемпион экономического факультета МГУ по бегу, участник университетских легкоатлетических турниров, к.м.с. по плаванью – можно гордиться таким братом. Впрочем, Света им всегда гордилась, с самого детского сада. Все девчонки во дворе знали, какой у нее брат.

Леночка с визгом вбегает в воду, окруженная радугой брызг, смешно выкидывая вбок длинные красивые ноги. Мишка догоняет ее, хватает на руки и…

– …и за борт ее бросает в набежавшую волну, – комментирует Олег.

Потом они снова сидят на берегу, мокрые и счастливые, Олег обнимает Настю, Леночка кладет голову на колени Мишке. Света ложится на спину и, прищурившись, смотрит на солнце. Буду загорать, пока не сгорю совсем, думает она, но потом вспоминает, как прошлым летом целую неделю ходила розовая как поросенок, и отползает в тень.

Мишка перебирает светлые Леночкины волосы, наматывая на палец локон за локоном. Олег просит Настю почитать стихи, и Настино лицо сразу делается задумчивым, словно она перебирает в уме каталожные карточки.

– Мне с тобою пьяным весело, смысла нет в твоих рассказах, – начинает она, и Света думает: как это нет смысла? Это у Олега-то? Она не сомневается, что Настя читает именно Олегу: кому же еще читать любовные стихи, как не ему? Вот и он сам смотрит влюбленно из-под очков, будто не слышит слов, а только видит, как двигаются темно-красные Настины губы. Настя читает серьезно, ни на кого не глядя, полуприкрыв глаза, будто целуется, и только после последних слов – …не покину я товарища, и беспутного и нежного – улыбается и смотрит на Олега.

– Это Цветаева? – спрашивает Мишка.

– Ахматова, – говорит Леночка. – «Вечер», 1912 год. – Потом добавляет: – La fleur des vigne pousse, Et j'ai vingt ans ce soir .

Леночка все-таки страшная пижонка: знает, что, кроме нее, французского никто не понимает, вот и выпендривается. Ей, впрочем, положено: не зря же она учится в Инязе. Оглядев всех победным взглядом, она милостиво переводит:

– Распускается цветок винограда, а мне сегодня вечером двадцать лет.

Им четверым тоже по двадцать лет. Вот они впятером стоят на платформе, прозрачный вечерний воздух наполнен стрекотом, не разберешь – не то провода, не то кузнечики. Девочка-подросток, две девушки, двое юношей. Брат и сестра, двое друзей, две подруги. Две влюбленные пары и взволнованный наблюдатель. Дачная платформа, дощатая будка кассы. Вот они стоят впятером, Леночка на высоченных каблуках, считай, одного роста с Мишкой, рядом Настя – белая мини, смуглые узкие бедра. Околдованный этим контрастом, Олег то и дело скользит взглядом по ее ногам. Лицо восторженное и зачарованное, и Света не может отвести глаз, так и смотрит на Олега, даже когда из-за спины нарастает гул московской электрички и все подаются к краю платформы – встречать.

Распахиваются зеленые двери, поезд выдыхает людскую толпу. Полные женщины в душных платьях, мужчины в светлых шляпах и мятых костюмах, усталые, злые, измученные, приготовившиеся к последнему рывку до спасительной прохлады дачного участка, к марш-броску по пристанционной аллее, мимо почты, милиции, мимо закрытого магазина, а потом – по зеленым улочкам между дощатых заборов чужих дач, с авоськами, сумками, портфелями, нагруженные купленными в городе хлебом, колбасой, сыром, сливочным маслом, молоком в протекающих пирамидках бумажных пакетов, макаронами, крупой, луком, полуфабрикатами, реже – солью.

Полный мужчина вытирает лысину носовым платком, плачет какой-то ребенок, электричка с грохотом набирает скорость, обдавая Свету прощальной воздушной волной. Платформа пустеет, и только на дальнем краю стоит девичья фигурка и машет рукой.

Это приехала Тата Шарова.

Кто первый придумал положить в воланчик камушек, чтобы не сдувало ветром? Да какая разница!

Кстати, камушек это был или шишка? Наверно, все-таки камушек, у Звенигородских на участке растут одни сосны, а сосновую шишку фиг засунешь в воланчик, годятся только еловые. Значит, камушек. Да, точно, камушек: Олег отряхивал его от земли, взвешивал на ладони, словно прикидывал, сравнивал с результатом каких-то сложных математических вычислений: правильный ли вес, хороша ли форма? Что говорит на эту тему термодинамика?

Или нет – аэродинамика. Тьфу, за четыре года Леночка совсем забыла физику, а ведь когда-то была пятерка.

У школе у нас всех были пятерки, да и сейчас тоже у всех – повышенная стипендия, Олег идет на красный диплом, он все-таки самый умный.