Сергей Кузнецов - Калейдоскоп. Расходные материалы

– Вы хотите сказать, профессор, – перебил собеседника молодой человек, – что господин Воронов изобрел лекарство от полового бессилия?

– Да, молодой человек, и это тоже! Но прежде всего эксперименты Воронова экспериментально доказали верность теории Чарльза Дарвина о близком родстве обезьяны и человека!

– Потрясающе! – воскликнул юноша.

Впрочем, пора уже представить героев этой сцены: пожилой ученый (наш читатель, конечно, уже догадался, что это ученый) был знаменитый французский естествоиспытатель и путешественник доктор Жан-Мари Пердонель, почетный член множества академий и профессор едва ли не всех европейских и американских университетов. Его юный собеседник, в котором нетрудно узнать сына дымных городов Нового Света, был Джозеф Уиллард, журналист знаменитой газеты The Daily Planet , прославившийся смелыми репортажами со всех концов света. Именно Джозеф Уиллард разоблачил заговор анархистов-революционеров, планировавших взорвать зал заседаний Лиги Наций, именно благодаря его статьям был выведен на чистую воду трест Игнациуса Руфа, созданный для того, чтобы, расколов Луну управляемым снарядом, вызвать панику на бирже и, скупив акции ведущих компаний, полностью захватить власть на Земле. Одним словом, Джозеф Уиллард был из тех людей, которые каждый день преумножают славу американской журналистики.

Что же привело Уилларда к берегам Экваториальной Африки – ведь еще месяц назад он даже не задумывался о «черном континенте»? Виной всему стала небольшая заметка в эмигрантской газете «Русское время», где говорилось о смелых экспериментах профессора Ильи Иванова, решившего в лесах Гвинеи экспериментально доказать теорию Чарльза Дарвина путем гибридизации, то есть скрещивания, обезьяны и человека. Когда один из русских сотрудников The Daily Planet пересказал Уилларду эту новость, Джозеф сразу понял важность происходящего в Африке. Советы потерпели поражение в попытке создать «нового человека» и теперь хотят вырастить армию людей-обезьян, сочетающих ум и ловкость человека с хитростью, силой и жестокостью шимпанзе и горилл. Журналист немедленно вылетел в Париж, где в Пастеровском институте ему подтвердили, что опыты профессора Иванова финансирует правительство коммунистической России. Уиллард понял, что напал на след заговора, способного погубить мир, – и уже через неделю был у африканских берегов.

Счастливый случай свел его с профессором Пердонелем, который помог молодому репортеру разобраться в сложностях современной биологии, стоящей на пороге великих открытий.

(Фрагменты письма, написанного женским почерком на фирменном бланке отеля Splendor, Нью-Йорк.

Листок много раз складывали часть текста утеряна)

…как мы ездили с тобой на Кони-Айленд прошлой весной. Помнишь, как крутилось над нашими головами «Чудесное Колесо», а потом мы, обнявшись, визжали от страха на «Торнадо»? А как я на тебя злилась, когда ты затащил меня в «Дримленд-цирк»! Я полночи не могла заснуть, вспоминая всех этих уродов – мужчину с львиной головой, мальчика-аллигатора, женщину с четырьмя ногами и страшную, страшную толстуху. Мне кажется, она весила как слон. Скажи мне, неужели мужчинам такие нравятся? Я видела, как ты на нее смотрел!

Это я так шучу, милый Джо, шучу, чтобы не плакать. Мне так не хватает тебя здесь, в Нью-Йорке. Вспоминаю, как ты обнимал меня и целовал за ушком, и сердце начинает биться, как птичка в клетке. Очень скучаю по тебе, не знаю даже, что еще написать…

… за тебя так, даже когда ты в прошлом году поехал в Го невилл писать репортаж о том, как федеральные войска подавили местную криминальную войну. Мне кажется, в этой Африке тебя ждет что-то ужасное, и каждый день молюсь, чтобы ты…

…Понимаю, что ты не можешь не уезжать, ведь это твоя работа. Ты всегда говорил мне, как это важно, чтобы люди могли утром открыть газету, прочитать, что происходит в мире, узнать правду. Ты иногда такой смешной, Джо! То взрослый, сердитый, даже злой, а то – как ребенок. Какая правда? Все хотят прочитать что-то смешное или страшное, пусть даже это будет выдумка.

Может, лучше ты станешь писателем? Заведешь себе кабинет с кожаным креслом, я буду утром приходить к тебе, в кружевном пеньюаре, а ты, такой уставший, отодвинешь пишущую машинку и скажешь: «Эх, Люси, ну и славно я поработал сегодня ночью! Написал еще две главы!»

И никаких поездок, вот здорово, да?

Или наоборот, поездки вместе со мной. В Калифорнию или даже в Европу. В Париж, в Берлин, в Лондон. Я бы там накупила себе платьев и тебя тоже приодела. Тебе должны идти дорогие костюмы, милый, я в этом уверена.