Сергей Солоух - Рассказы о животных

– Так вы… вы же со мной в машине, Андрей… Андрей Андреевич… Вы разве не свидетель?

– Да кто же мне поверит? – с искренним изумлением развел руками Полторак. Вернее, растянул ремень безопасности. Сначала подтащил к самой подмышке, а потом другой рукой ловко перехватив, отвел черную лямку вниз к самому паху. – Такие люди… С таким номерами… С ними ведь не спорить надо, а договариваться…

Потрясенный, буквально ошалевший Игорь молчал.

– А что же тут сделать, такое уж у меня место в жизни, – между тем с какой-то ласковостью в голосе, с каким-то особым гнусным смаком не унимались Полтора рака. – Особо не подергаешься… Вам хорошо, вас сам Олег Геннадьевич опекает, а я-то всем чужой…

– И что бы вы сказали? – Валенок грубо оборвал не нужные ему, в мерзкие топи галиматьи и бреда уводящие намеки и откровения Полторака. – Что вы сказали бы ментам? Что все проспали?

– Ну да, как вариант, – по-деловому качнули головой Полтаракана и снова легко, только сморгнув, залебезили. – Приходится вертеться, ну вы ж понимаете, я человек простой, все сам, все сам, папаша у меня шахтер, а мать бухгалтер…

И вдруг с холодной ясностью Игорь увидел, что двадцать пятый кадр этого бреда – вовсе не кадр конкретного, сегодняшнего дня. Ленты ТТ и АКМ. Это байда и дичь всей его нынешней, зачем-то тянущейся, не знающей конца и остановки жизни. Повинность. Вот чем простегано тоскливое бытие. Прошито. Продырявлено. Повинностью.

Зачем и почему везет он Полторака? Зачем и почему сам едет? Вчера, сегодня… и снова… снова потащится куда-то завтра… Зачем ему этот хомут, эта контора, эта машина, в которую может усесться такое невозможное зоологическое уравнение… Полтаракана, равные полутора ракам? Машина… машина «мицубиси лансер», которая могла бы раз и навсегда во всей этой предельно затянувшейся истории поставить точку…

Последнее в этот серенький невинный день, с легкой сухой метелицей на севере и редкой стыдливой моросью на юге, третье уже А-цифры какие-то-КМ Игорь увидел в Новокузнецке. Уже после того, как высадил полтаракана сразу за вонючим мостиком на улице Димитрова. На Куйбышева у гостиницы «Аба», на перекрестке, водитель красного «Х6» решил, что может сделать левый поворот, не дожидаясь Игоря, летевшего по встречке прямо. Какой прекрасный, чистый с формальной точки зрения ПДД финал. У Игоря на спидометре, замерзшем при лобовом ударе, стрелка навечно застынет у риски шестьдесят пять, в то время как у красного «Х6» статья 12 подраздел 13 КоАП РФ «непредоставление преимущества при проезде перекрестков»… И все что надо – чепуха. Просто не шевелиться. Не убирать ноги с педали газа… И внедорожник от бокового удара в заднее колесо перевернется, закрутится волчком на крыше и, вмазавшись в фонарный столб, согнет его и опрокинет на себя… Все правильно и верно, уходя, выключайте за собой свет… гасите… Но чертова повинность, двадцать пятый кадр, необъяснимая обязанность тянуть телегу, жить, и вместо педали газа Игорь вгоняет в пол совсем другую, ту, что заставила, как проволочку в спицах невидимого школьного велосипеда, биться и стрекотать АБС…

Игорь не плакал никогда, и капля, упавшая на руль, была кровинкой. Кровинкой из прокушенной нижней губы.

Почему? Ну почему? Ответа нет.

Алка ему, конечно, не открыла. В темной прихожей, в которой пахло, как всегда пахнет в такие дни, слюной и потом, Игорь разделся. Медленно, необыкновенно медленно, как будто бы оттягивая обстоятельностью и аккуратностью момент, когда, мягко ступая по половичку, все же придется войти в комнату. Единственное место в доме, откуда пробивался утробный и тоже пахнущий блевотой и мокротой свет.

Горел низкий торшер, под ним на перекошенных, взволнованных как море подушках старой кушетки лежала Алка. Совершенно спокойная и совершенно счастливая. Глаза закрыты и на губах улыбка.

Она как будто бы уже была на том свете. В раю, где нет ЗАО «Старнет» и водки. Где дочка снова Настя, а не Штази и не Зензи. И над Мустагом всходит солнце. Зеленые и голубые вечные полчетвертого июня месяца. Время, когда все спит, включая неизбывный гнус, и только человек способен проснуться и быть счастливым.

Игорь поднял с пола два полуторалитровых пивных баллона. Один был пуст, а во втором что-то еще плескалось, и оттого прозрачный пластик как-то особенно и мерзко пах. Пошел в кухню, механически промыл под краном и тот и другой, смял с треском чистые и сунул оба в помойное ведро. Поднял голову и увидел на столе пустую бутылку из-под водки, стакан, засохший кусок хлеба. Стакан помыл, а остальное вмял внутрь ведра. Последний раз затрещал пластик, и снова дом погрузился в душную вату тишины.