Олжас Жанайдаров - В середине дождя

— Ну-ну. Трепло.

Она отобрала у меня стакан с водой и сделала пару глотков. Затем резко поставила стакан обратно — несколько капель попало на стол. И тут она заплакала — словно выпила не воду, а слезы, которых ей не хватало.

— Он трахался с этой дурой прямо в нашем номере. На нашей кровати. Урод. Сволочь. Ненавижу!

Она всхлипнула, вытерла пятерней глаз. К виску прилепилась пара ресничек.

— И почему мне одни придурки попадаются? Что я делаю не так? Ведь я этого урода почти любила!

По телевизору продолжался вечер плоских шуток. Продавщица-барменша уткнулась в журнал. В баре по-прежнему были только я и плачущая девушка в сером пуховике.

— Скажи мне, ты когда-нибудь изменял своим девушкам? — спросила она.

— Нет. Вроде нет, — сказал я.

— Врешь! Нет таких парней. Нет таких пар.

— Я знаю одну пару, они вместе уже четыре года. Очень любят друг друга. До сих пор. Познакомились еще в школе.

— Ерунда. Не верю. Так не бывает. Тебе сколько лет?

— В марте будет восемнадцать.

— А мне уже двадцать. Я знаю жизнь лучше тебя.

Я пожал плечами. Мы сидели рядом, мой локоть то и дело терся об ее локоть.

— У тебя есть девушка? — спросила она.

Я кивнул.

— Давно?

— Меньше полугода, — ответил я.

Она достала откуда-то из-под свитера пачку сигарет. Предложила мне, я отказался. Она закурила, пуская дрожащие кольца.

— Я больше года ни с кем не была. Для меня и год — вечность, — сказала она.

— Есть такая французская книжка. Называется "Любовь живет три года".

— И про что она?

— Не знаю. Помню только название.

Она проводила взглядом очередное кольцо дыма, затем сказала:

— Нет. Врут французы. Любовь столько не живет. Она дохнет через пару недель.

Ее щеки все еще были мокрыми. Сигарету она перехватывала кончиками влажных пальцев. Я достал свой платок и протянул ей.

— Держи.

— Что за чистоплюйство? Убери свой платок.

И она вытерла щеки рукавом.

— Через десять минут бар закрывается, — объявила продавщица.

Я взял стакан и допил воду. Девушка раздавила сигарету в пепельнице, затем толкнула меня:

— Идем.

Мы вышли на улицу. Ничего не изменилось. Небо упорно продолжало извергать снежные хлопья. Дорожки были безлюдны. Дискотека была в самом разгаре.

Она повела меня к пансионату. У входа споткнулась на ступеньках, я успел ее поддержать. Ее номер находился на четвертом этаже. Отперев дверь ключом, она зашла и зажгла свет. Комната была пуста.

— Этот урод тусуется у нее в номере. Тем лучше.

Она закрыла дверь, скинула на пол пуховик. Затем сняла свитер и футболку, оставшись в лифчике. Повернувшись, удивленно на меня взглянула:

— Ты чего стоишь? Раздевайся!

Не дожидаясь ответа, подошла ко мне и, сняв с меня куртку, потянула свитер. Я мягко ее отстранил.

— Не надо.

— Почему?

Я пожал плечами. Она смотрела на меня, как на умалишенного.

— Странно. Я некрасивая? — спросила она.

— Нет. Совсем нет.

— Тогда что?

Я пожал плечами.

— Ты достал уже плечами пожимать! Идиот. Ты импотент?

— Нет.

— В чем же дело?

— Утром ты можешь пожалеть.

— Моралист выискался. Я трезвая! — Она тряхнула головой. — Маразм! Я уламываю парня заняться со мной сексом. А, понятно. Ты не хочешь изменять своей девушке. Оригинал. Ты ее любишь?

— Не знаю.

— Точно идиот.

Она стояла вплотную. Глаза пылали от гнева.

— Ты хочешь ему отомстить? — спросил я.

— Нет. Не только. — Она посмотрела на меня без раздражения. — Ты мне, действительно, нравишься.

И тут же оттолкнула меня:

— Точнее, нравился. — Она села на кровать. — Мы будем трахаться?

Я покачал головой.

— Тогда пошел вон! Придурок.

В голосе звучала злоба и обида. Она натянула футболку. Я взял куртку и направился к двери.

— Нет, подожди, — остановила она меня. — Тогда можешь просто посидеть рядом? А то я умру тут с тоски.

Я медленно прошел к ней и сел рядом на кровать. С минуту мы сидели молча. Потом она легла.

— Выключи свет, — попросила она.

Голос ее стал тихим и грустным. Будто из нее вдруг вынули моторчик. Я встал и щелкнул выключателем. Комната погрузилась в полутьму. Сел обратно на кровать. Она нашла мою руку и сжала ее.

Несколько минут мы не произносили ни слова. Было тихо. Кажется, было даже слышно, как падает, мягко ударяясь о землю, нескончаемый снег за окном. Я обнаружил в углу кровати скомканное одеяло и укрыл девушку. Она вздрогнула, а потом тихо вздохнула:

— Я так устала…

Спустя минуту сонным шепотом спросила: