Адам Тёрлвелл - Политика

Есть много разных подходов к разговору во время секса. Есть много вариантов разговора во время секса. Некоторые любят приказывать. “Соси мой член”, говорят они. Иногда это приводит к парадоксам. Например, мальчик может сказать: “Проси дать тебе в рот”, приказывая, заставляя просить себя. А то девочка или мальчик может сказать: “Заставь меня сосать свой член”. Это уже приказ приказать, который фактически превратился в просьбу. Другие предпочитают, чтобы их партнер болтал. Они хотят, чтобы их осыпали гортанными непристойностями. Это особенно возбуждает, когда ты подозреваешь, что твой партнер подавлен. С другой стороны, есть люди, которых разговор в постели попросту подбадривает. Иногда им даже не нужно, чтобы с ними на самом деле говорили. Достаточно издавать какие-нибудь звуки. Для них звуки партнера во время секса то же самое, что разговор. На другом конце спектра, полагаю, любители ролевых игр и альтернативной реальности. Множество людей желают во время секса стать кем-нибудь другим. Множество людей любят воображать, что кто-то во время секса стал кем-то другим.

Как раз сегодня Нана хотела пофантазировать. Ей нужен был сюжет. Ей нужна была игра.

В обычных обстоятельствах Нана презирала разговоры во время секса. Ее раздражал даже шепот. Но здесь и сейчас, в квартирке в потрепанной части Финзбери, поглядывая то на женщину в кожаной сбруе на коробочке фаллоимитатора, то на черный шнур хабитатовской прикроватной лампы, Нане хотелось поговорить. Фантазия, подумала она, развлечет Моше. Дела закрутятся.

Она заботилась о Моше. Ей хотелось успокоить его. Но просьба Наны не успокоила Моше. Сказать по правде, она заставила его занервничать еще больше. Моше был просто комок нервов.

Почему обычной непристойности всегда недостаточно? Вот что думал в это время Моше. Но он не дал себе скатиться в депрессию, нет. Он задумался. И придумал план. Ему казалось — и так оно и было на самом деле — что Нане хочется представления. Ей хочется фантазии, разыгранной в деталях. Ей хочется пощекотать воображение.

Тут Моше представилась антисемитская фантазия. Знаю, вы этого не ожидали, но так уж сработало его воображение.

Лакая и вылизывая свою подружку из пригорода, единственную дочь богатенького гоя, Моше то и дело отрывался от нее, чтобы продолжить рассказ о своей еврейской родословной. То был рассказ о торжестве неудачника. Вернее сказать, неудачником его могла посчитать Нана, но у Моше были и сила, и хорошее происхождение. Отец Моше был на борту “Шалома”, когда тот совершал свой первый рейс в 1964 году. Лайнер “Шалом” — гордость Израиля, эталон роскоши, вплоть до модернистской обивки эргономичного имсовского кожаного кресла в каждой каюте. На нем была даже синагога.

У любовника Наны были могучие предки. Возьмем, к примеру, прадеда Моше, героя Ист-Энда. Он был профессиональный боксер. На ринге его звали Юсель-Мускул. В то время как Нана была просто Папочкиной дочкой. Неженкой из пригородов. Из Эджвера, сказал Моше с отвращением.

Так оно и было. Это уже не фантазия. Нана росла в пригороде. Она жила в Эджвере со своим отцом. Эджвер — это пригород северного Лондона.

Дойдя в своем рассказе до этого места, Моше решил, что пришло время воспитательных мер. Его фантазия истощилась. Так что он шлепнул Нану, несильно. Она застонала и выгнула шею вверх, потом снова опустила голову. Он шлепнул ее снова, уже сильнее, но поскольку Моше был возбужден, его рука неловко соскользнула, и шлепок пришелся в то место, где ягодица переходит в верхнюю часть бедра.

Он разозлился на себя за собственную неуклюжесть. Он вдруг ощутил уязвимость своей позиции, на коленях между ног Наны, с занесенной правой рукой. Он не чувствовал себя тираном и деспотом. Он не чувствовал себя султаном. Он чувствовал себя Моше.

Ребенок в квартире наверху споткнулся, упал и заорал благим матом.

Моше смутился еще больше.

Бедный Моше. Боязливый садист, робкий содомит. Ему не хватало опыта. Это его тревожило. Еще его тревожило то, что он не знал, насколько опытна Нана. Два этих ощущения были неразделимы.

Непохожий на себя, Моше ударил Нану. Ударил изо всей силы. Нана издала непонятный звук.

Затем Моше приготовился к действию. Стоя на коленях, он вставил два пальца в ее влагалище, а большим пальцем проник в анус. Обычно пальцы так сгибают, чтобы взять шар для боулинга. Потом он смазал свой член и, пригнув его вниз правой рукой, попытался вставить туда, где, как он полагал, находился ее анус.