Гюнтер Грасс - Собачьи годы

На лицевой стороне пафос классовой борьбы подкреплен именами Карла Либкнехта и Розы Люксембург и расцвечен множеством восклицательных знаков; на оборотной вслед за деловитым двоеточием возвещено, что Рюссельсхайм уже через пару лет будет выплачивать супердивиденды — шестьдесят шесть процентов годовых.

На лицевой стороне вожаки разбойничьих банд Симон Матерна и Грегор Матерна уже в начале шестнадцатого столетия, оказывается, создали классово сознательные коллективы, чтобы не сказать бригады; на оборотной заложены основы концерна «Монтана».

На лицевой стороне всяк кому не лень может прочесть о том, как прадед домоуправителя, веривший в Наполеона, но сбывавший штурмовые лестницы русским, благодаря этой раздвоенности сколотил деньгу, которая прежде принадлежала милитаристам и буржуям; на оборотной аккуратными столбцами выстраиваются цифры инвестиций и отчислений баденской анилиновой и содовой фабрики на еще далекий пятьдесят пятый год.

Короче: в то время, как домоуправитель Матерн на лицевой стороне своей красной листовки утверждает себя борцом, стремящимся ускорить неминуемый конец декадентского западного общественного устройства, оборотную, чистую сторону той же самой листовки торопливо заполняют статистические графики будущих расходов, колебаний курсов, конспекты грядущих распоряжений и приказов по картелям и концернам — сколь наглядное предвосхищение современной модели мирного сосуществования!

А сколько бесплатного удовольствия можно было бы доставить себе, ввернув сейчас, дабы оттянуть приближающийся конец сей славной хроники, ту или иную вставную новеллу в повествование, ибо теперь-то, когда подоплека прояснилась, любой был бы горазд подкинуть сюда какую хочешь байку. Например, о студии УФА, которая слишком поздно удосужилась послать своих доверенных лиц в Ново-Никельсвальде. Теперь-то любой смог бы сколько угодно распускать нюни и сетовать. Чего стоит одна только нескончаемая литания упущений и огрехов в нашем сельском хозяйстве, хотя мучные черви по своему почину и во весь голос предупреждали о подступающем аграрном кризисе. Теперь-то всяк был бы рад накатать сюда целый альманах общественно-значимых сплетен. Хватило бы за глаза одних только гамбургских хитросплетений: коллизия Розенталь — Ровольт, мотивы развода Шпрингера и прочее социально-критическое занудство… К черту все эти подробности, излагаем коротко и ясно: с марта сорок девятого и вплоть до лета пятьдесят третьего Вальтер Матерн, тот самый, что пришел с черным псом, дабы судить, служит и живет домоуправителем и вполне оседлым сыном у своего отца Антона Матерна, который пришел, дабы помогать людям советами из шепчущего мешочка с мукой. Этот период приобрел всеобщую известность как первоцвет экономического чуда. А самая первая зародышевая клетка этой эпохи называется Ново-Никельсвальде. Тут многое — неспроста ведь поговаривали о закулисных фигурах и международных связях — было и впредь будет покрыто мраком. К примеру, Матерн, как-никак домоуправитель, так ни разу и не сподобился лицезреть Золоторотика, о котором все знали, что он… Но никто не знал, где он — даже мучные червяки. Зато про смерть Сталина они разболтали прежде, чем о ней было официально объявлено. А несколько недель спустя беспривязно бегающий ночью сторожевой пес Плутон извещает всех громким лаем: «Костер под мельницей!» Огонь тогда быстро погасили. Пришлось только заменить четыре перевязки в козлах мельницы. Седло и опорные балки пострадали незначительно. Президент дюссельдорфской полиции приезжал лично. Установленный поджог! Однако все попытки выявить связь между этим случаем и вскоре последовавшим за ним вторым, как приходится признать, удавшимся налетом на мельницу остались в области слухов и домыслов, потому как доказательств и по сей день нет никаких. В сфере чисто голословных предположений остаются и те, кто усматривает связи между смертью Сталина и сорванным поджогом, с одной стороны, и между удавшимся налетом и восстаниями рабочих в советской оккупационной зоне [394], с другой. Тем не менее как в поджоге, так и в похищении все и по сей день дружно обвиняют коммунистов.

По этой же причине и сын мельника Матерна в течение нескольких недель подвергался допросам. Однако ему не привыкать. Он всю жизнь любил играть в «веришь — не веришь». Со сцены, так ему кажется, каждый его ответ срывал бы бурю аплодисментов.

— Специальность по образованию?