Жоржи Амаду - Дона Флор и ее два мужа

2. Отело Араужо, «Элегия», соло на виолончели – комендадор Адриано Пирес

3. Грасиано – Валтер, «Страстное стенание»

4. Аженор Гомес – «Колыбельная Флорипедес», соло на фаготе – д-р Теодоро Мадурейра

5. Франц Легар, «Веселая вдова», попурри. Партия рояля – маэстро Аженор Гомес

Еще раз окинув взглядом комнату и убедившись, что все в порядке, дона Фило неторопливо, как все толстяки, направилась к дверям.

– Будьте как дома, мои ангелочки… Я не стану вам желать спокойной ночи… – Она постаралась придать себе игривый вид, но улыбка получилась добродушной по-матерински. Сын доны Фило Жоан Батиста был товарищем доктора Теодоро по университету. – Знаете, сколько парочек провело здесь медовый месяц, с тех пор как мы сюда переехали? Семнадцать… Или восемнадцать… Я уже сбилась со счета…

Она улыбнулась доне Флор и подмигнула фармацевту.

– Ну, отдыхайте… – Полные щеки доны Фило затряслись от смеха, и откуда-то из глубины дома послышался недовольный голос доктора Пименты:

– Иди спать, жена… Хватит надоедать гостям.

– Я только хотела взглянуть, не надо ли им чего…

Дона Флор и доктор Теодоро остались одни в огромной спальне и тотчас почувствовали неловкость. Невольно вспоминались все те шуточки и двусмысленности, которые им пришлось выслушать в течение дня. И на гражданской церемонии и в церкви каждый считал своим долгом изощряться в остроумии. Особенно старался банкир Селестино. Такси с новобрачными уже уехало, а он все продолжал сыпать своими сальными остротами. Почему-то уж так повелось: говорить на свадьбе вдовы всякие пошлости. Даже дона Фило, женщина добрая и приветливая, решила пошутить, посоветовав аптекарю не очень усердствовать. Они молчали, боясь взглянуть друг на друга.

Доктор Теодоро подошел к большому окну, выходящему в сад, залитый лунным светом. В небе сияли звезды, доносилось кваканье лягушек, шорох крабов, в море вспыхивали стальные полоски фосфоресцирующих в темноте рыб. Ярко-синяя бабочка с золотыми пятнами описывала круги около люстры. Легкий ветерок шелестел в листве пальм и манговых деревьев; с глухим шумом падали в болото плоды сапоти, сбитые летучими мышами, зловещими, как привидения.

Дона Флор порывисто встала – надо же было кому-то сломать разделяющий их барьер, нарушить это глупое молчание – и, подойдя к мужу, облокотилась о подоконник. Доктор Теодоро, поборов смущение, обнял ее, а свободной рукой указал на небо.

– Видишь, любимая? – сказал он, но «любимая» прозвучало как-то неуверенно, принужденно. – Это Южный Крест.

– Где, любимый?… – громко спросила дона Флор, а потом повторила тихонько: – Любимый…

Доктор Теодоро просиял.

– Вон там…

Откуда, любимый, этот страх, это смущение? Почему ты не прижмешь меня, не поцелуешь в губы, не поведешь в постель? Разве ты не видишь, с каким нетерпением я жду, как страстно желаю тебя, не слышишь, как стучит мое сердце? На небосклоне доны Флор тоже зажглись светила, но это была другая, одной ей известная астрономия.

А доктор Теодоро, обнимая ее, размышлял над тем, как вести себя, чтобы не обидеть жену, не оскорбить ни словом, ни жестом. Будь осторожен, Теодоро, не спеши, ты можешь потерять ее навсегда, если нанесешь этому нежному созданию удар, от которого она никогда не оправится. Это жена, а не публичная женщина, которой платят за ее ремесло, не помышляя о сдержанности и приличиях. Такие существуют для разврата, а жены – для любви. А любовь, как ты знаешь, Теодоро, предполагает не только физическую, но и духовную близость. Будь осторожен, не оскверни ее! Жена требует деликатного обращения, особенно в первую брачную ночь, именно от этой ночи зависит, будет ли супружеская жизнь счастливой. Тем более что у жены был горький опыт первого замужества.

Судя по разговорам, первый брак принес ей одни страдания и унижения. Тем более ты должен быть преданным и нежным, заглушить в ее измученном сердце воспоминания о былых обидах, дать ей все, чего ей прежде не хватало, и никогда, никогда не заставить ее страдать.

Охваченные страстью, вслепую нащупывая дорогу к сердцу друг друга, они, словно отважные космонавты, бесстрашно ринулись в небо, чтобы там найти желанный покой и близость.

Доктор Теодоро хорошо знал астрономию: он называл созвездия, планеты и кометы, размеры и число светил в галактиках. Самые яркие звезды он доставал своей большой рукой с далекого неба, клал их на маленькую ладонь жены.