Жоржи Амаду - Дона Флор и ее два мужа

– А кто это знает? Так или иначе, она самая порядочная вдова в городе…

Недоверчивый и высокомерный литератор продолжал настаивать:

– Ледяная глыба, я уверен. Холодна, как мраморная статуя.

Элегантно и скромно одетая, дона Флор тихо шла, обращая на себя внимание своей простой и строгой красотой. Она не глазела по сторонам, сдержанно отвечала на дружеские приветствия резчика по дереву Алфредо, на громкое “добрый день!” испанца Мендеса, на почтительный поклон фармацевта, веселый смех негритянки Виторины, ценой неимоверных усилий давалась ей эта благопристойность, эта выдержка – она была измучена бессонной ночью, которая прошла в тщетной борьбе с бунтующей плотью. Снаружи – спокойствие стоячих вод, внутри – ураган страстей.

– Ты была с ним слишком резка… Даже груба… – откровенно сказала дона Норма. – Энаида не зря обиделась.

Солнечным воскресным утром после дня рождения сеу Зе Сампайо подруги окружили дону Флор, которая не скрывала своего раздражения.

– Не выношу дерзостей…

– Он пошутил, а ты рассердилась… – Дона Амелия не видела в поведении доктора Алуизио ничего предосудительного.

– Если и пошутил, то неудачно…

Дона Норма выразила общее мнение:

– Ты уж извини меня, Флор, но ты недотрога. Разве можно сердиться из-за таких пустяков… Раньше ты не была такой… Я не присутствовала при этом, но, даже если он и позволил себе что-то лишнее, не стоило это принимать так близко к сердцу…

А дона Гиза разразилась целой лекцией, объясняющей поведение нотариуса из Пилон-Аркадо:

– Сеу Алуизио – типичный житель сертана, с патриархальным мышлением, он привык обращаться с женщиной, как с собственностью или домашним животным…

– Вот именно… – поймала ее на слове дона Флор. – Домашним животным… Для него женщина – все равно что корова… А он бык…

– Ты неправильно меня поняла, как и сеу Алуизио. Нельзя забывать о среде, в которой он живет: это земледельцы и скотоводы… Он самый настоящий феодал…

– Нахал, вот он кто… Только с вежливыми манерами… Берет руку, чтобы пожать, а сам щекочет…

– Норма права, Флор, ты стала недотрогой. Доктор Алуизио взял твою руку… – вмешалась дона Жаси.

– Чтобы узнать, что тебя ждет… – Дона Мария до Кармо сочла необходимым внести ясность. – И почему это каждый мошенник вызывается читать судьбу по руке?

– Ты тоже находишь, что он наглец?

– Кто, сеу… доктор Алуизио? Не знаю… А он действительно доктор?

Да, кто же он: сеу Алуизио или доктор Алуизио? Дона Мария до Кармо, сама того не желая, поставила на обсуждение важный вопрос. В тех краях, где практиковал этот адвокат без диплома, известный как один из самых красноречивых судебных ораторов, он, конечно, считался доктором. В столице же, поскольку у него не было диплома об окончании университета, он не имел права на это звание. Чтобы не поссорить сертан с городом, к нему стали обращаться и так и эдак, к удовольствию и строгих формалистов и снисходительных либералов.

– Доктор он или нет, но зубы он умеет заговаривать, язык у него хорошо подвешен… Его не проведешь… – высказалась молчавшая до сих пор дона Эмина.

Речь шла о событиях вчерашнего вечера, который едва не кончился скандалом. Поскольку сеу Сампайо терпеть не мог банкетов и пышных праздников, доне Норме волей-неволей пришлось ограничиться обедом, на который она пригласила друзей и соседей. Скупой, но любивший поесть сеу Сампайо возражал, как обычно, предлагая пойти всей семьей в ресторан и пообедать там. Тихо, спокойно и недорого. Как и всегда, дона Норма восстала против подобной экономии, заявив, что они вполне в состоянии прилично принять своих знакомых по-американски.

Уже лежавший в постели сеу Сампайо прибег к последним аргументам, чтобы доказать, с его точки зрения, неопровержимую истину.

– У меня есть причины возражать, и немаловажные.

– Можешь их изложить, только не рассказывай мне сказок, будто продажа обуви сокращается. Я сама видела статистические отчеты…

Речь совсем не о том… Выслушай меня внимательно и не прерывай. Во-первых, я не люблю есть стоя, предпочитаю за столом. Что за удовольствие? Все толпятся вокруг стола, а я стесняюсь, и в конце концов мне достаются объедки. Только я соберусь положить себе что-нибудь на тарелку, как оказывается, что всю закуску уже съели, от индейки остались только крылышки. А здесь я буду хозяином, значит, подойду к столу последним и, естественно, останусь с пустой тарелкой. В ресторане – другое дело. Там мы сидим и заказываем, что нам хочется, а раз это день рождения, каждый может съесть по два блюда… – Это было трогательной уступкой семье и собственному аппетиту со стороны сеу Сампайо.