Valery Frost - Заговор по душам. (Малоросский прованс.)

И снова Вера обратила внимание на фамилию, которая, как черно-белые полосы зебры, появлялась в жизни Епанчиной изо дня в день.

- Эти наши пароходные прогулки просто чудесны, - продолжала щебетать Мэдди, - утром на работу по реке, а вечером... вечером нас развлекали. Даже представления с танцами устраивали. А ваши цыгане! Это же просто прелесть, какие мишки!

От упоминания черноглазой национальности Веру передернуло. Но ни один из супругов не обратил внимания.

- А вы знали, мисс Епанчина, что Фальц-Фейны одними из первых ввели свои денежные единицы? - мистер Кинг наклонился к Вере, ненароком зацепил рукой пышную грудь супруги, воззрился на нее, словно видел в первый раз, и снова перевел взгляд на гостью. - Они называли их "боннами" и раздавали своим же работникам сверх оговоренной зарплаты. Бо-ну-сы! - в очередной раз восхитился чужим предпринимательским чутьем Кинг, и захихикал. - Ох, как были недовольны управляющие на мануфактурах! Зато воровство прекратилось. На рубли покупали то, что не производилось у Фальц-Фейнов, а на боны - производимые же собой товары, но со скидками и в фирменных магазинах.

Про металлические боны, про подделки и особую ценность этих "бляшек" Вера знала, но не смогла отказать в удовольствии мистеру Кингу похвастаться и своими знаниями.

- Жаль, конечно, что пришлось царю запретить подобную практику. А то вернулись бы снова в степи города-государства.

По мнению мистера Кинга, эта шутка стала самой удачной за все время поездки, потому что его хохот еще долго не замолкал, перекрывая шум ветра и мотора.

В Херсон въехали более триумфально, чем выезжали из Железного Порта.

Прокатившись с ветерком и с относительным комфортом, Вера душевно поблагодарила за подвоз и вышла из машины прямиком в главные двери гимназии. Ох, и достанут же после с расспросами!

Но все допросы и выведывания Епанчина отложила на потом. Сейчас самая главная, а затем и второстепенная забота - встретиться с Женевьеф. Не откладывая дела в долгий ящик, генеральская дочь помчалась в салон к француженке.

Волосы норовили выбиться из-под крупной сетки, обволакивающей полголовы и заменяющей современные Вере ободки. Широкая юбка летнего платья норовила запутать шаг. Девушка и не заметила, как за нею хвостиком увязался цыганенок.

- Здрааасьте-пожалста! - поприветствовал Веру хозяйский белокрылый сторож, за что получил крупную тыквенную семечку, прихваченную по дороге из общежития.

- И вам не хворать, - Епанчина присела в наигранном реверансе.

Странным образом сказывалась обретенная свобода. В этой параллельной реальности не было родительского контроля, навязанных отношений. Вера намного чаще улыбалась и теперь уже побаивалась больше внезапного возвращения домой, чем подступающего полчища красной саранчи.

Одна из мастериц, кажется, была многократно рада покинуть душный салон причесок, дабы разыскать и призвать на вотчину загулявшую в дебрях витрин хозяйку салона.

Женевьеф - яркий образчик непостижимости женской души - розовым облаком влетела в открытые двери.

- Вера Николаевна! - раскинув руки, модистка пошла на таран генеральской дочери.

Вера не смогла увернуться, да и не преследовала такой цели. Не прекращая клясть проклятую степную жару и восхвалять предпочтения генеральской дочери, Женевьеф провела посетительницу вглубь салона.

Решив, что более не в состоянии выносить образ ветреной и словоохотливой модистки, Вера кратким жестом руки привлекла внимание собеседницы.

- Женевьеф, мне нужен клей, который используют при накладывании шпанских мушек.

- Милочка! - Женевьеф взмахнула кукольными ресницами. - Это не есть совсем нужно! Это не мода!

- Прошу вас, мадмуазель Женевьеф, мне не мушки нужны, а клей. И еще нужны пинцет и шерсть норки.

Модистка прищурилась, сморщила носик и осталась недвижима. Вера тяжело вздохнула:

- Мастер-класс по плетению кос бесплатно и десять процентов вашему салону от прибыли с продаж накладных ресниц!

Глаза француженки забегали. Не продешевить бы...

- А что такое накладные ресницы? - акцент снова пропал.

Вера усмехнулась. Хороша Женевьеф! Актриса! Звезда прованса.

Сговорившись на пятнадцати процентах после непродолжительного торга, в результате которого Епанчина еще раз убедилась в крепчайших местных корнях иностранки, девушка получила на руки требуемый материал. Женевьеф осталась довольна еще и тем, что ее дорогостоящее боа осталось девственно чистым после стрижки - волосков для изделия потребовалась самая малость.