Александр Андрианов - Почему умирают гении

— Ну хорошо, будь все по–твоему, как скажешь. Я больше спорить не могу — уж нету сил. Пусть человечество гноится продолжает, ведь некому его теперь спасти. Но коли спросят вдруг, когда конец настанет — кто виноват? Отвечу я, что ты! Ведь даже Дьявол, уж на что коварен и тот не смог похоронить весь мир. А ты смогла…

У Андрея действительно практически не осталось сил на споры. Починив стул и найдя в интернете нужную информацию, он отчитался перед Наташей о проделанной работе, и она, обняв его и искренне поблагодарив, отправилась спать. Андрей только этого и ждал. Обрадовавшись, что теперь приставать к нему никто не будет, он извлек из холодильника водку и выпил почти всю бутылку, проклиная последними словами окружающий мир и неблагодарных людей. А перед тем, как лечь на кровать и дождаться следующего дня, такого же глупого и бессмысленного, как и все предыдущие, Андрей взял ручку и на клочке бумаги вывел четверостишие, казавшееся в тот момент самым гениальным и правильным из тех, что он когда–либо написал:

Августин попал в свой клуб лишь спустя пять дней, и каково же было его удивление, когда он увидел там более пятидесяти человек. Откуда? Ведь казалось, еще недавно их число с трудом превышало два десятка, а новичков приглашали лишь на конкурсной основе — только лучших, только самых достойных. А разве здесь все достойные? Кто–то уже в стельку пьян, кто–то дрыхнет в темном углу и громко храпит, кто–то раскуривает косяк, а на него, Августина, вообще не обращают внимания. Будто он здесь чужой, случайно затесавшийся в толпу…

Расталкивая людей, Августин бросился на поиски Маврикия. Чем дальше он проходил внутрь помещения, тем более удручающей становилась картина. Не иначе как сам бес сошел на землю и основал здесь временную обитель. Никто не читал стихи, не разыгрывал театральных сценок, не танцевал и не вел философских диспутов. Обезличенная масса человеческих тел лежала на полу, соседствуя с блевотней и пустыми бутылками. Какие–то парни навязчиво лезли к каким–то бабам, а отвратительный спертый воздух лишь усугублял мрачную картину.

Маврикия нигде не было. А может, он и не пришел? Плюнул на все, поняв, что делу конец? Что ж, тогда он сам вмешается! Укажет этим червякам, кто здесь хозяин. Вытащит скот из болота и направит на истинный путь!

Взобравшись на сцену и скинув с нее пивные бутылки, он обвел взглядом толпу и прокричал:

— Одумайтесь, погрязшие в разврате, зачем пришли сюда и кто вы есть! Здесь клуб для гениев, для истинных талантов, на вас же мне противно и смотреть! Стихи где ваши? Творчество? Где души? Повсюду лишь блевотные тела! Не для того я здесь воздвиг обитель, чтоб рухнула, как замок из песка. Среди людей хоть тварями прикиньтесь, хоть мерзким быдлом, хоть куском дерьма, но здесь другая жизнь, другие лица и мир другой — его придумал я!

— Да кто ты такой! — раздались крики. — Не мешай нам!

— Еще вопрос, кто здесь кому мешает! Коль что не нравится — так убирайтесь вон! Кто вдохновил на хаос и распутье? Кто сладко пользует ваш неокрепший ум?

— Маврикий сказал, что мы можем делать то, что нам захочется, — ответил Эль Матадор, с трудом поднимаясь на ноги. — Вот мы и отдыхаем! А если тебе что–то не нравится — уходи. Тебя здесь не было с неделю, так никто особо и не расстроился, а многие вообще не знают, кто такой Августин…Уходи, ты здесь лишний, если не хочешь жить по нашим законам.

Где же это видано! Его гонят из его собственного клуба! И кто? Обкурившаяся шваль, ублюдки, которых он поставил на ноги, которым дал новый смысл жизни! Он хотел повести их за собой, построить на их основе новый мир, а чем они отплатили ему? Всего лишь за неделю его отсутствия, они превратились в толпу, в такую же толпу, которую так хотели победить! Почему же они предпочитают нюхать кокс, а не читать стихи, утопать в блевотине, а не вести беседы о смысле жизни и окружающем обществе? Что за червь поселился в их душах? Как же легко превратились они из интеллигентного кружка в жалкий притон! Невыносимо! Невыносимо терпеть эту боль! Это жгучее чувство унижения… Столько сил вложено, столько сделано и все напрасно?…

Августин набрал в грудь побольше воздуха и принялся читать, нет, выкрикивать стихи. Стихи злые, дерзкие, полные боли и разочарования.