Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть

Неспешным шагом, несмотря на разбирающее его возмущение, Джим направляется к грузовику и что-то кричит на одной ноте. Киногерой вылезает, радостно улыбаясь. Меня поражает ощущение силы, исходящее от этого человека. Кажется, он все время сдерживает себя, чтобы умерить размах движений. Он лезет в кузов и под безжизненным взглядом Джима сбрасывает на дорогу две громадные сетки. Джим курит, внимательно глядя, как парень заталкивает сетки под колеса, и даже снисходит до того, чтобы дать несколько советов. Вдруг, словно осененный неожиданной мыслью, он подходит ко мне.

— Вы знаете этого парня?

Я впервые его вижу. Джим удивляется, словно не верит.

— Да вы наверняка встречали его. Он вечно у Кури торчит.

Джим сосредоточенно грызет ногти, наблюдая за мной. Я молчу, поскольку не понимаю, какое это может иметь значение, знаю я этого парня или нет.

— Его зовут Ришар Этю. Хороший малый. Все девчонки за ним бегают. — Джим задумчиво переводит взгляд на Ришара. И еле слышно добавляет: — Замужние женщины тоже… хотя пороха он не выдумает!

Слова Джима обдают меня зловонием. Я не уверен, что до конца понимаю его, однако догадываюсь, куда он клонит. Джим старается нащупать уязвимое место и ударить побольней. Так он развлекается в этой жизни.

— Эй, Ришар! Поди-ка сюда на минутку.

Ришар поднимает голову все с той же безмятежной улыбкой.

— Ты ведь слыхал о докторе Дюбуа? Это он.

Джим указывает на меня с таким видом, словно объясняет: «Дуб выглядит вот так-то».

Ришар бросает на меня быстрый взгляд. Улыбка его исчезает. Он приветствует меня едва заметным кивком и тут же отходит, торопясь снова залечь под грузовик.

— Вы смутили его. — Джим не то урчит, не то хмыкает. — Ладно, похоже, что он скоро вылезет. Надеюсь, вы ненамного опоздаете.

Шумно дыша, Джим садится за руль. Колеса грузовика цепляются за металлические сетки. То колесо, что ближе к нам, прокручивается в воздухе, так как сетка в этом месте прогнулась, но вот оно опускается, грузовик срывается с места и катит вперед не останавливаясь.

— Подарок оставил местным фермерам, — говорит Джим, выжимая сцепление. Он медленно обгоняет грузовик, даже не касаясь акселератора. — Забавный парень!

Я не слышу, что он говорит. Я смотрю на Ришара, напряженно вглядываюсь в его лицо, как будто оно должно открыть мне нечто жизненно важное. А он, сжав зубы, упрямо смотрит на дорогу. Вдруг Джим резко прибавляет газу, так что машину даже немного заносит.

— Забавный парень! — повторяет он.

Искусством намека Джим владеет в совершенстве. Все идет у него гладко, как по маслу. Никакого напора. Он исподволь прядет свою нить, и вы ничего не замечаете, пока она не окажется толщиною с хороший канат. Сейчас он молчит и, прижимаясь к обочине, гонит машину на предельной скорости. Он хочет, чтобы я как следует прочувствовал, что он идет на риск ради меня, стремясь как можно скорее доставить меня в больницу. Я задыхаюсь в сотканной им паутине и наконец не выдерживаю.

— Почему вы заговорили со мной об этом парне?

Он делает удивленное лицо и на миг застывает, будто совершенно не ожидал, что я вернусь к этой теме.

— О Ришаре Этю? — Поднятая рука Джима повисает в воздухе, что должно означать полное недоумение. — Просто так. Потому что он подвернулся нам, и оказалось, что вы его не знаете. Странные вопросы вы задаете, доктор. Заговори я о дороге, вы бы спросили, почему я говорю о дороге. Разницы никакой нет.

— Есть разница, Джим.

Это вырвалось помимо моей воли. Готов поклясться, что Джим ухмыльнулся от удовольствия. Сомнений не остается. Джим сознательно хотел задеть меня за живое, и ему это удалось. Он медленно проводит рукой по лицу, наблюдая за мной в зеркало.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не затопать ногами от бешенства. Гляжу на дорогу и пытаюсь ни о чем не думать. Наконец мы подъезжаем к больнице. Джим, более подвижный, чем я, — даром, что у него такое пузо, — подскакивает к моей дверце и, прежде чем распахнуть ее, говорит:

— Не забудьте, что я вам сказал. Через четыре дня рождество. Следите за своей машиной.

Потом меня захлестывает ритм больницы, и уже не остается времени думать. Я бы согласился сейчас даже складывать головоломки, лишь бы не думать.

Отдохнувшая, посвежевшая, Мадлен сегодня вовсе не выглядит потерянной. Трудно поверить, что вчера она могла показаться мне такой жалкой. Она встречает меня у дверей, целует, принимает мой чемоданчик с инструментами и всячески изображает жизнерадостность, знакомую мне по прежним временам, но сегодня она кажется мне весьма неубедительной. Я держусь холодно, хотя и не отталкиваю Мадлен. Я замечаю, что она надела браслет, но сейчас это меня скорее раздражает, нежели радует. Тереза держит нос по ветру и ведет себя так, словно забыла о нашей вчерашней размолвке.