Лина Данэм - Я не такая. Девчонка рассказывает, чему она «научилась»

— Я ваша большая поклонница, — сообщила я Нелли, хотя дальше поиска фотографий в Гугле дело не зашло. Ни единой строчки из произведений Нелли я не читала, но, глядя на ее лицо в форме сердца, желала только одного: произвести на нее впечатление. «Привет, я Лина, — телепатировала я, — обожаю театр, посиделки и вечеринки, на которых люди плачут».

— Благодарю, благодарю, — промурлыкала Нелли.

Когда мне было пятнадцать, моя подружка София научила меня одному приему, который, по ее словам, сводит мальчиков с ума. Она представила его как сложное действие, требующее инструкций мастера, хотя вся хитрость заключалась в том, чтобы пососать мочку уха. В сексуальных играх София смыслила гораздо больше меня, и я очень старалась притвориться, что проделывала это и раньше.

Час был поздний, на нижнем этаже завершался званый ужин, гости разбирали свои пальто, отец, не теряя времени даром, мыл посуду (его способ дать понять, что вечер окончен).

София объясняла мне, какие мальчишки идиоты: два-три приема, и через несколько секунд они у твоих ног. В тот день она надела обтягивающую белую футболку и джинсы-варенки, сильно врезающиеся в мясо на талии. Волосы у нее были блестящие и вечно выбивались из хвостика, лицо какое-то красноватое.

Свой прием София продемонстрировала на мне. Мы сидели на матраце в моем «кабинете» — закутке спальни, где хранились принадлежности для рукоделия и стоял кошачий лоток. Я почувствовала прикосновение ее зубов, а затем пульсацию во влагалище.

Я поехала в Лондон. Одна. Я не была в Лондоне с четырнадцати лет. Тогда я жутко злилась, потому что мама заставила меня прокатиться на колесе обозрения и, что хуже всего, мне понравилось.

Не зная толком, как провести время, я решилась написать Нелли. Я уже успела прочитать ее произведения и нашла их такими же выразительными и загадочными, как и она сама.

В ответном письме Нелли назвала меня «милая девочка». Я предложила встретиться за чаем, но ей хотелось выпить по стаканчику, и она пообещала «зарулить» за мной в отель к половине шестого. Ближе к делу она написала, что опаздывает, потом — что приехала раньше. Спустившись в холл, я увидела ее фигурку в узких кожаных штанах, длинном черном пальто и с сумкой, напоминающей пиратский мешок с деньгами.

Первую остановку мы сделали в ее клубе, расположенном на первом и цокольном этажах какого-то здания. Пыльная комната с деревянными панелями и низким потолком, курить разрешено. Нелли заказала красное вино, я тоже. Мои пальцы нервно перебирали завязки сумочки. Нелли представила меня нескольким персонажам в уайльдовском духе и в одной фразе упомянула Аристотеля, Ибсена и Джорджа Майкла (последний оказался ее соседом). Она попросила принести нам еще по бокалу вина, хотя я не допила и первого, потом сообразила, что мы опаздываем в «Джей Шики», где зарезервирован столик, взяла меня за руку и повела по Вест-Энду. По дороге она рассказала, что родители ходили с ней в этот ресторан, когда она получала хорошие оценки или когда надо было поговорить. Выдала различные секретные события и секретные проходы. Она любит ходить пешком, за день наматывает не одну милю.

«Джей Шики» — старинный рыбный ресторан, очень занятный. Пока вы не уселись, вас все время спрашивают, не пытаетесь ли вы пробиться в актеры. Нелли с видом знатока заказала белое вино, маленьких жареных рыбок, а также масло и сироп, которые я бы в другой ситуации в рот не взяла, но они оказались бесподобны. У меня разгорелось лицо, и я начала болтать лишнее. Через час я должна была встретиться с друзьями, однако Нелли умолила меня отменить встречу и поехать к ней домой: это необыкновенное место, она хочет познакомить меня со всеми, а все хотят познакомиться со мной.

В кэбе мы говорили о том, зачем мы пишем, в чем наша цель, ведь мир, по словам Нелли, «переполнен дерьмом, которое нам не разгрести».

— Мы создаем в своих текстах лучший мир, более чистый, — сказала я с энтузиазмом. — Или как минимум более осмысленный.

— Такое место, где хочешь жить, по крайней мере понимаешь друг друга. — Нелли удовлетворенно кивнула. — Ты умная.

Я вдруг подумала, что ни разу ни с кем не обсуждала эти предметы, тем более с женщиной одного со мной возраста. Беседы со сверстниками сводились к честолюбивым замыслам. Техника, страсть, философия — ничего этого мы не касались.

Нелли спросила, какое мое худшее качество, и я призналась, что иногда чересчур зацикливаюсь на своих проблемах. В свою очередь она сказала, что полностью погружается в придуманный мир и не может найти дороги назад.