Марк Харитонов - Джокер, или заглавие в конце

Слова были буквами на голубоватом экране, они двигались, не позволяя себя остановить, задержать. Этого не было. Этого не могло быть … Пришлось открыть глаза. Оказалось, я не просто вспоминал, как вначале казалось, вчерашнее — ухитрился незаметно задремать в кресле. Я не могу этого помнить … Ускользало, таяло, гасло. Я не хочу … Нет, что-то было еще, раньше. Кто больше помнит, кто больше забыл … Или это потом? Где-то вот тут, близко. Победитель конкурса. Нет, исчезло окончательно.

Я встряхнул головой. Подняться с кресла оказалось непросто: ноги затекли от неудобной позы. Вышел, заглянул опять посмотреть на студента. Тот умиротворенно сопел, подходить к нему не имело смысла. Кто больше забыл… кто с кем состязался?.. Еще раз качнул головой, усмехнулся, прикрыл дверь, отошел.

Опять дал знать о себе желудок, заставил мысль сдвинуться хоть куда-то. В холодильнике не осталось даже куска ветчины, и в хлебнице последняя черная горбушка. Я достал пакет майонеза, тоже почти пустой, выдавил остаток на зачерствелый кусок — лишь раздразнил чувство голода. Еще раз подумал, что надо все-таки сходить в магазин, ненадолго парня можно оставить одного. Но что с ним делать, когда он придет в себя? Нет даже машины, чтобы отвезти его домой.

Странно, что я раньше не вспомнил в тот день о Евгении Львовиче. Вот кому надо было сразу позвонить, сказать, что его рыжий подопечный застрял у меня. Без подробностей. Ректор может приехать, распорядится, сам даже отвезет домой, у него машина, адрес он знает. Не пришло в голову.

Я раскрыл телефонную книжку, нашел университетский номер. Евгения Львовича нет и сегодня уже не будет, сообщил прелестный голос. Я эту секретаршу знал, голос удивительно не соответствовал внешности: сухощавая, с усиками над губой. Нет, передать я ничего не хотел. Домашний номер у меня тоже имелся. «Вы звоните по телефону.» — отозвался голос Монина. Автоответчик. Нашелся в книжке и номер мобильника, набрал цифры. На этот раз откликнулась автоматическая женщина. Абонент вне зоны доступа. Где его можно искать еще, на ум не приходило. (А ведь ректор толковал что- то насчет Лондона, парню надо было непременно туда, и, помнится, даже срочно. Такая была спешка. Поинтересовался бы, что с ним, почему никаких новостей, ни слова. Забыл.)

Некоторое время я еще посидел без мыслей. Этого не было. Этого не могло быть. Я не могу этого помнить, я не хочу. Победит не вспомнивший больше — тот, кто сможет больше забыть… Чуть ли не стихи. Разбудить, что ли, наконец этого студента? Просто вызвать такси, адрес парень сам скажет шоферу? И что дальше? Оставить его там одного, без попечения, без родителей?..

Вдруг вспомнил о реферате, который этот рыжий вытащил из-за спины, когда я повел его в ванную. Не там ли он и остался? Заглянул: мятые листки действительно валялись на кафельном полу, упали с узкой боковой полки. Один уголок был, видно, слегка подмочен, уже подсох, испачканные кровью пальцы оставили на бумаге образцы дактилоскопии, кровь тоже подсохла, потемнела.

Я вернулся к себе в кабинет. Солнце, оказывается, успело сдвинуться, заоконное сияние гасилось башней напротив. Понадобилось включить настольную лампу. Новый абажур для нее собственноручно смастерила незадолго перед отъездом Наташа, очень удачно подобрала материю от сломанного зонтика. Теплый золотистый свет был успокаивающим, ласковым, как ее присутствие. Я надел очки, развернул сложенные вдвое листы — хоть чем- то займу время.

Текст начинался сразу, без заголовка, без абзаца, с краю. Предмет не определен правила неизвестны заглавие в конце. Без знаков препинания, не везде заглавные буквы, вылезающие без объяснений цифры, болезненная невнятица. Длина желтой волны до любого знака… длина синей… гениальность мозга без математических вычислений … Читать это было невозможно. Не думал, что опасения так подтвердятся. Чтобы пробить стену лабиринта … нет, это было хуже, чем я мог ожидать… дендриты и аксоны самонастраиваются … Бред. Не приди студент в таком состоянии, я посмотрел бы эти листы сразу. Понимал ли сам бедняга, что он мне принес, успел ли, мог ли прочесть сам? База ресурсов будет расширяться сама собой … как рыба еще в воде не потускневшая на воздухе …

Господи, он даже нашел где-то в Интернете стихи, которые я ему пробовал процитировать на зачете. Перевернул следующую страницу. Момент истины развернут во времени означает осуществление … тень предмета которого не существует порождает предмет … Болезненный бред на грани поэтической гениальности. Под наркотиками, я слышал, такое бывает. яблоком по голове … На этом слове страница заканчивалась, следующая так просто не открывалась: листки слиплись, должно быть, от попавшей между ними крови. Отколупывать не захотелось, мешала брезгливость — и незачем. Тень предмета, которого не существует, порождает предмет … Наркотики, какие тут могли оставаться сомнения. Хорошо, хоть доехал ко мне живой, глядишь обойдется. Заглавие в конце … Бедный мальчик. Будем надеяться, что через какое-то время удастся привести его в норму. Надолго ли, насовсем? Тоже вопрос.