Михаил Соболев: Иноходец

Тетя Ксана варила вкуснейшие украинские борщи с пампушками и пекла пироги. Саша ходил в магазин за продуктами.

В двух шагах от дома, через дорогу, открылся сетевой универсам — чуть дороже, зато близко и можно купить всё сразу. До пешеходного перехода пакеты с продуктами Саша обычно довозил, как и большинство не имеющих авто покупателей, в тележке. Специально нанятые магазином служащие, в массе своей выходцы из Таджикистана, собирали коляски в длиннющий поезд и, сгибаясь до земли, толкали этот состав в тамбур супермаркета.

И в этот раз Саша довёз покупки до самого места сбора тележек. Худощавый тонкокостный таджик скользнул по нему робким взглядом. Саша взялся за пакеты. Ого! В этот раз тетя Ксана просила помимо обычного набора купить картошки, и Саша явно перестарался.

— Ну что, чебурек, много сегодня заработал? — услышал Саша гнусавый голос и оглянулся.

Три одетых по–реперски подростка, в штанах бананах и, несмотря на жару, в ярких вязаных шапочках, обступили таджика.

— Что молчишь, деньги давай!

Азиат стоял у вереницы тележек и смотрел сквозь подростков.

— Ты чо, не понял? — самый низкорослый и расхлябанный надвинулся на таджика.

Саша поставил пакеты:

— Эй, малолетки, валите отсюда!

— Чи–во–о? — пацаны развернулись к Саше.

— Валите, я вам сказал, и по–быстрому.

Тинейджеры изучали мускулистые руки Саши, набитые костяшки, спокойный взгляд и чуть заметную улыбку. Саша покачал головой. Дескать, не стоит! Парни, видимо, поняли, что действительно — не стоит. Они как по команде развернулись и направились прочь, шаркая обтрёпанными снизу штанами по асфальту. Последний из троицы хотел было поддать ногой Сашин пакет, но тот сделал угрожающее движение, и подросток, скакнув козлом, бросился догонять приятелей.

Таджик грустно улыбнулся юноше.

«Семья, наверное, голодает, — подумал Саша. — Не от хорошей жизни они сюда едут».

Дома пахло жареной курицей. Тётя Ксана время от времени открывала духовку и смазывала тушку сметаной. Кура получалась золотистой, с румяной корочкой. Мама так готовить не умела.

Осмелевшая Гала повязала огромный белый бант и, стоя на табурете, декламировала незамысловатые патриотические стихи, привёзённые из пылающего Донбасса:

— …мы сила! Мы не быдло! Мы народ!..

Саша, не в силах мириться с бездельем, с самого утра уезжал в центр, часами бродил по улицам и набережным, глотая невский ветер. Однажды случайно оказавшись на Седьмой линии В. О., он наткнулся у памятника бомбардиру Василию на пикет ребят из «Другой России». Мальчишки с суровыми лицами вытянулись у алого, перечёркнутого синим крестом знамени Новороссии. Один из них держал перед собой фотографию погибшего на Донбассе юного добровольца.

— Пройдут пионеры — салют Мальчишу! — прошептал Саша слова из любимой сказки.

Со страницы партийной газеты буравил глазами прохожих Эдуард Лимонов.

Девчушки лет пятнадцати раздавали прохожим листовки с перечнем необходимых Донбассу медикаментов и адресами приёмных пунктов.

Саша выгреб всё, что у него было в карманах. Стало вдруг невыносимо стыдно — они, совсем ещё детишки, делом заняты, а он, великовозрастный лоботряс, гуляет, видите ли, размышляет о смысле жизни.

«Завтра же пойду устраиваться на работу. Хватит болтаться», — пообещал он себе.

С утра Саша направил стопы в отдел кадров расположенного неподалёку завода. «Северный пресс», как и большинство питерских оборонных предприятий в приснопамятные девяностые впал в кому. В последнее же время был реанимирован и, судя по всему, вставал на ноги.

— Не поступили в институт, молодой человек? — поинтересовался инспектор отдела кадров. Очки в изящной импортной оправе совершенно ему не шли и казались чужеродной деталью на обожжённом, стянутом шрамами лице.

«В танке горел, или — авария. Герой, наверное», — подумал Саша.

— Люди нужны. Но ведь вам осенью в армию идти? — так и не дождавшись ответа, задал вопрос кадровик.

— Меня не возьмут. Проблемы со слухом.

— А что, если возьмут? Не так всё просто, молодой человек. Годен или не годен, решает медицинская комиссия. — Кадровик потрогал изуродованное лицо и вздохнул. — Пока я не вижу в военном билете записи об отсрочке.

Инспектор ещё раз перелистал документы.

— У нас военное производство, придётся допуск оформлять, учить вас профессии. А вы раз — и в армию! Подсобником же не согласитесь? — кадровик блеснул очками.

— Я хочу начать строгальщиком, как дед.