Павел Верещагин - Роман в формате хэппи-энд

А после пятого курса Лена поехала в молодежный лагерь на море и влюбилась.

В первый же день она заметила, что на нее поглядывает симпатичный парень, и поняла, что он ей тоже нравится. За утро они несколько раз сталкивались, и уже после обеда Коля нашел повод познакомиться. А за ужином оказался с Леной за одним столиком. А утром ждал ее с двумя шезлонгами на пляже.

И Лене как–то сразу стало очень легко и надежно рядом с ним, с его веселыми голубыми глазами, рыжими вихрами, крепкими руками в золотых на солнце волосках. Она ни разу не почувствовала никаких сомнений. В окружении моря, солнца, молодости, любви, все случилось как–то само собой уже в первую неделю, и видя, как он ей благодарен, как нежен, Лена откуда–то безошибочно знала, чувствовала, что это не просто так, не мимолетное увлечение.

В последний день смены он предложил ей выходить за него замуж, и Лена, ожидавшая объяснений и из–за этого почти не спавшая накануне, с нежданным раздражением сказала то, о чем думала ночью. Что все это как–то слишком быстро, они еще и месяца не знакомы, и нельзя принимать такие решения с бухты–барахты, что нужно подождать, подумать, проверить чувства. Познакомиться с родителями, в конце концов. Теперь, накануне возвращения домой, все, что случилось с ней за прошедший месяц, казалось невероятным, нереальным, неспособным продолжиться в обычной жизни, вдали от моря, солнца, отдыха. Да и где это могло бы продолжаться? В квартире ее родителей? Или в его городке под Москвой?

Наверное, Лена неосознанно ожидала его возражений, даже уговоров, но он выслушал ее как–то странно, недоуменно пожал плечами, улыбнулся и уехал в свое Фрязино.

…В первый день нового учебного года Лене показалось, что еще немного, и она умрет от отвращения к преподавателям, к аудиториям, к себе, к Панину и Листратову. Ее приятели, за лето соскучившиеся, не сводили друг с друга ласковых глаз, пихались и дурачились. «Господи, как я жила здесь раньше», — с тоской думала Лена. — И как буду жить теперь?..»

Она вдруг поняла, что безвозвратно отказалась от будущего, от счастья, от жизни.

С дикой мигренью она ушла с первой пары и едва добрела домой. И застала маму, которая мирно пила чай в обществе ее Коли. Нераспакованная дорожная сумка стояла у дверей.

— А мы уже познакомились, — сказала мама. И снисходительно укорила: — Что же ты мне ничего не рассказала?

Коля повернулся к Лене лицом, и оно показалось ей вдруг щемяще родным и знакомым до мельчайших деталей, до пятнышек, родинок и морщинок, лучиками разбегающихся из уголков глаз, морщинок, которые были особенно заметны сейчас, на загорелой коже. Его глаза улыбались.

Мама, посмотрев на них, спохватилась о забытом чайнике и вышла на кухню.

— Ну и чему, спрашивается, ты улыбаешься? — сердито спросила Лена. Которая вдруг почувствовала, что еще немного, и она расплачется от обиды. Расплачется оттого, что ей последнее время было так плохо, что хоть в петлю лезь, а он сидит тут, как ни в чем не бывало, пьет с мамой чай, и вид имеет довольный и даже веселый.

Ее обида была так искренна и так неожиданна, что Коля чуть было не рассмеялся.

Но посмотрев в ее лицо сдержался. И стер улыбку с лица.

Он некоторое время молчал, задумчиво опустив голову и машинально разглаживая ладонью скатерть на столе. Потом поднял лицо и как–то вопросительно заглянул Лене в глаза.

— Знаешь, у меня совсем не получается жить без тебя, — признался он.

И Лене вдруг стало необычайно спокойно и хорошо. Даже ее мигрень как–то незаметно прошла сама собой. А все остальное — трудности, неустроенность, чужие пересуды — вдруг стали абсолютно неважными, ничего не значащими. Просто начиналась другая, светлая жизнь. С другими радостями и другими проблемами. И нужно было смело идти этой жизни навстречу.

=====

Отправлено: 26 марта 10:28

От: Сергей Ростовцев

Кому: Марина Елагина

Тема: Re: Рассказ «Треугольник»

=====

Марина!

Я же говорил: рассказ довольно странный. И конец сильно смазан.

Но, сами знаете, как бывает: только герои начнут жить, только между ними что–то завязалось, глядь, а все отведенное место уже занято. И из разрешенных ста двадцати строчек осталось только четыре. Вот и получаются неправдоподобные концы.

Уж не знаю, что получилось, но когда писал, я думал о людях, которые по незнанию, по воле обстоятельств, под давлением окружающих принимают за любовь то, что любовью совсем и не является. Благосклонность, симпатию, товарищество… Не знаю еще что. Постепенно уговаривают себя, убеждают, примиряют… Потом выходят замуж, женятся. А потом начинают неосознанно мстить партнеру за то, что любви–то на самом деле нет. Мучаются сами и мучают других.