Владимир Гурвич - И корабль тонет…

Но меня уже волновала другая тема, я вдруг ясно осознал, что наступает период больших дел и больших битв. Вот-вот начнется великий передел собственности. И вверх одержит в ней тот, кто будет лучше подготовлен. Это означает, что мне нужна команда из самых разных людей: от головорезов до юристов. Головорезы у меня уже есть; всех, кто доблестно проявил себя, я взял на работу, положив неплохой по тем временам оклад. Честно скажу, такие расходы были для меня весьма накладны, но как иначе удержать ценные кадры. Только так, а самому ужаться. И ждать, когда наступят времена, ради которых я и пошел на такие жертвы. Ждать пришлось не так уж и долго.

Шаповалов замолчал, по привычке сунул в рот сигарету, но тут же вынул ее.

— Хотел рассказать и об этом, но что-то малость притомился. Так что уж потерпите до следующего раза.

Филипп почти ворвался в каюту Марины. Вид у него был такой, словно бы он с кем-то только что подрался. Лицо раскраснелось, волосы всколочены, глаз горят, словно прожекторы. Девушка вскочила от беспокойства, ей пришло на ум, не было ли у него стычки с Суздальцевым.

— Ты ни с кем не подрался? — спросила она.

— Мне надоело слушать разглагольствования отца про свои бесконечные подвиги. Я устал от этого. Думаешь, он впервые все это рассказывает? Когда я был поменьше, он однажды попытался мне начать излагать эти мемуары. Но у меня уже тогда они вызывали отторжение. Хотя я не очень много понимал. А сейчас я вообще не могу все это слушать. Ничего так ненавижу, как бизнес. А его бизнес втройне.

— Но благодаря своему бизнесу, он заработал столько денег. Поверь, с возрастом это пройдет.

Филипп с каким-то странным выражением взглянул на Марину.

— Если однажды я почувствую, что это проходит, я пущу себе пулю в лоб. Или как-нибудь по-другому сведу счеты с жизнью. — Филипп огляделся по сторонам, словно бы проверяя, не слышат ли кто-нибудь их посторонний. Но в каюте они были одни. — Я давно об этом думаю, — тихо произнес он. — У меня есть идея; если мне не понравится, как складывается моя жизнь, я завершу ее по собственному желанию. Глупо ждать, когда это сделает за тебя природа. Я хочу сам все для себя решать.

— Ты с ума сошел, что ты говоришь! — Марина почувствовала, что испугалась по-настоящему, она нисколько не сомневалась, что он не шутит, а всерьез обдумывает эту идею.

— А что тут такого, — нарочито невозмутимо пожал плечам Филипп. — Много людей так поступают. У меня был друг, но не друг, а приятель. Он мне эту мысль и подал.

— И что с ним случилось? — с нарастающей тревогой спросила Марина.

— Он выбросился из окна.

— Насмерть?!

— Разумеется, это был седьмой этаж. У него был идея: с седьмого этажа на седьмое небо. Не правда ли, здорово?

— Лучше не бывает. Но ты же не собираешься…

— Как знать. Это может случиться внезапно. У приятеля это произошло из-за любви, от него ушла его девушка. Вот он и решил не жить без нее.

— Но у тебя же с этим делом все хорошо, — пристально посмотрела на него Марина.

Филипп вместо ответа вдруг стал смотреть в сторону. По его лицу Марина не могла ничего прочесть. А неизвестность только усиливала тревогу.

Марина мягко взяла его за руку. Он ее не отнял, и это обнадежило девушку, что все еще может завершиться благополучно. И для Филиппа. И для нее. Лучшего момента не найти, чтобы сделать то, что требует от нее его отец.

Марина вплотную подошла к юноше. Ее мозг работал, как часы. Когда-то ее соблазнил один парень, теперь настал ее черед соблазнять. Ее грудь касалась его груди, и она видела, что это самое легкое, начальное соприкосновение тел не оставило его безучастным. Дыхание Филиппа участилось, он снова покраснел. Только на этот раз его краснота явилась не результатом раздражения, а совсем иных чувств.

Она сделала еще шажок вперед. И теперь ее грудь уже уперлось всей своей приличной массой в его грудь. Еще ни разу этот маневр не оставлял ни одного мужчину равнодушным.

Она хотела поцеловать его в губы. Но не успела, внезапно Филипп резко отскочил от нее. При этом выражение его лица было таким странным, что Марина снова забеспокоилась. Черт знает, как общаться с этим отпрыском; когда все вроде бы на мази, он вдруг начинает вести себя непостижимо.

Может, он просто испугался, у совсем молоденьких юношей такое случается, их влечет к женщине, но они пугаются своей неопытности. И задача женщины растопить этот лед неопытности, помочь справиться с нерешительностью и застенчивостью.