Владимир Гурвич - И корабль тонет…

Филипп тоже вскочил со своего места и поспешно сделал несколько шагов назад.

— Никаких любовных отношений у меня с ней нет! — закричал он. — И не будет!

Шаповалов замер на месте.

— Вот как. Что же тогда есть?

— Ничего нет, — срывающимся голосом проговорил Филипп.

— Я застаю тебя посреди ночи в каюте женщины, она тебя целует. Это называется — ничего нет.

— Я пришел к ней совсем по другой причине.

— Любопытно, какая же причина могла тебя к ней привести? Да еще посреди ночи.

Филипп молчал, не решаясь сказать.

Шаповалов развел руками.

— В таком случае придется мне разобраться с твоей партнершей, — повернулся он к Алле. — И прямо сейчас, при тебе. В конце концов, это семейное дело. Тебе будет полезно послушать.

— Нет! — снова закричал Филипп.

— Да! — возразил Шаповалов.

— Я пришел, чтобы извиниться перед Аллой, — произнес Филипп.

— Извиниться? — удивленно посмотрел на него отец. — В чем же ты успел перед ней провиниться. Вы же почти не встречаетесь.

— Я извинялся не за себя. Я извинялся за тебя.

— За меня? Не припомню, чтобы я давал бы тебе такие полномочия. И в чем же моя вина?

— Ты еще спрашиваешь.

— Потому что не знаю.

— Разве не ты заставил ее прыгнуть в море.

— Это был ее выбор. Подтверди, Алла.

— Да, Филипп, я могла выбирать.

— Я знаю, между веревкой и пулей.

Шаповалов с интересом посмотрел на сына.

— Какой замечательный образ. Между прочим, это тоже выбор, такой же, как и любой другой.

— Это омерзительный поступок.

— Не тебе меня судить.

— А почему я не могу тебя судить. Я совершеннолетний.

— Еще нет.

— Через два дня.

— В таком случае тебе пора научиться поступать, как мужчина.

— Это не мужской поступок.

Шаповалов молчал, молчали и все остальные участники сцены.

— Так меня простила Алла? — вдруг спросил Шаповалов.

— Ты ни в чем не виноват передо мной, — поспешно произнесла она.

— Не все придерживаются такого мнения. Иди, Филипп спать.

Филипп, не смотря ни на кого, вышел из каюты. Шаповалов и Алла остались одни.

— Он сказал правду? — задал вопрос Шаповалов.

— Да, — подтвердила Алла.

— Ты тоже ложись спать, — произнес Шаповалов и вышел вслед за сыном.

Шаповалов проснулся утром с головной болью. Вернее, она его и разбудила. Он приподнялся с кровати — и вдруг упал снова на нее от полоснувший по его мозгам резью. Несколько минут он лежал неподвижно, проверяя, что с ним происходит. Но вроде все было нормально. Он снова приподнялся и с тем же эффектом. Точнее, болевой шок оказался еще сильней.

Шаповалов застонал одновременно от злости и боли. До недавнего времени здоровье его никогда не подводило, наоборот, выручало, ведь периодами на его организм ложились огромные нагрузки. И всегда он с ними справлялся. И ни разу не болела голова, сегодня это историческое событие случилось впервые. И потому сильно встревожило Шаповалова. Неужели он начинает сдавать, как раз тогда, когда ему как никогда надо много сил, чтобы справиться с навалившимися на него напастями. А они с каждым днем нарастают подобно катящейся вниз лавине. Он даже боится открывать электронную почту или звонить в свой офис, так как всякий раз получает сообщения одно хуже другого. Теперь он-то понимает, как неосторожно вел себя в последнее время, какие допустил непростительные для столь опытного бизнесмена ошибки. И во многом они связаны с этим человеком… Зачем только он тогда принял его, разрешил говорить. Ему он показался чем-то похожим на самого себя лет тридцать назад. Этим он его и подкупил. Как он мог так поступить, как довериться ему. Хочется кричать и биться в истерике. Да что толку.

Шаповалов попытался в очередной раз приподняться. И в очередной раз его свалила резь в голове. Да что это с ним, неужели начало конца? А почему и нет. Когда-то же должно это случиться.

Шаповалов решил, что пока не будет вставать, а просто полежит, расслабится. И боль, может быть, как непрошенный гость, уйдет.

Он лег, закрыл глаза. Мысли сами собой перескочили к Филиппу. Он почувствовал, как вновь наполняется яростью. Как посмел этот негодяй пойти к Алле и просить за него прощение. Нашел у кого, у какой-то девки, которую он Шаповалов, трахает за разные подачки. Дурак, вместо того, чтобы стать плечом к плечу с отцом, быть верным помощником ему особенно в такие трудные времена, он черт знает чем занимается. Решил поиграть в благородство. И что Филипп сделает с его состоянием, со всей его империей, которую он, Шаповалов, создавал столько лет? Пустит по ветру. Он живет в каком-то своем мире, из которого его необходимо срочно вытаскивать. Хоть за шкирку. И чего эта Марина телится. Надо ее поторопить. Пусть немедленно ложится под него. А если он заупрямится, то пусть заставляет хоть силой. Поймет что такое женщина, может, мозги и прочистятся. Захочет попробовать весь чувственный мир на зубок. А то живет, как отшельник, слава богу, пока не в пещере или в ските. Он непременно поговорит с этой девкой, вот только голова пройдет.