Владимир Гурвич - И корабль тонет…

Ромов обошел всю яхту, но Шаронова нигде не обнаружил. Значит, он в каюте. Идти туда ему не хотелось, придется общаться не только с ним, но и с его женушкой. А она вызывало в нем непонятное чувство¸ которое он не мог даже выразить словами. Чем-то она напоминала ему мать, которую он всегда немного боялся. Но не потому что она была чрезмерно строгой, а потому что олицетворяла некую силу, которая была выше его. И все же он должен себя преодолеть.

Шароновы явно Ромова не ждали. Они даже не особенно скрывали своего удивления его появлением. Он почувствовал раздражение, могли бы сделать вид, что ему, если и не рады, то вполне нормально относятся к его визиту. Ну да ладно, одно к одному.

— Я пришел с вами объясниться, — объявил Ромов.

— На счет чего? — поинтересовался Шаронов.

Ромову показалось, что его мысли заняты чем-то другим.

— Эта история…

— Да нет никакой истории. Не беспокойтесь.

— Нет, я должен вам все разъяснить.

— Что именно?

— Я чувствую себя очень виноватым. Мне очень неприятно, что все так произошло. Но вас сценарий мне показался очень хорошим. И я не утерпел. До сих пор не понимаю, как у меня так получилось. Уверяю вас, ничего подобного раньше со мной не случалось.

— Мы верим вам, — вмешалась в мужской разговор Ольга Анатольевна.

— Это правда?

— У нас нет причин вас обманывать, — сказала женщина.

— Я же вам уже говорил, что не придаю этому обстоятельству никакого значения, — снова заверил Шаронов.

— Да я помню, и я за это вам очень признателен. Но могу обратиться с просьбой.

— Конечно.

— Никому про это не рассказывать. Это вы меня простили. А другие только обрадуются, узнав про этот случай.

— Никому рассказывать и не собирался, — пожал плечами Шаронов. — Я написал еще несколько эпизодов сценария. Хотите почитать?

— Конечно, хочу. Все, что вы пишите, это замечательно, — решил Ромов, что лесть не помешает. И понял, что ошибся. Шаронов разгадал его маневр.

— Послушайте, Евгений Вадимович, я, в самом деле, не придаю значения этому эпизоду. Я вообще придерживаюсь мнения, что человеку не принадлежит ничего, в том числе и созданные им произведения.

— Кому же тогда они принадлежат? — удивился Ромов.

— Никому. Вернее, тому, кто является единственным автором всего и вся. Мы лишь посредники, мы лишь воспроизводим то, что он нам поручает воспроизвести. Поэтому вопросы плагиата, воровства произведений мне представляются необоснованными.

— Но тогда получается, что и гонорары никто не имеет права получать, все они должны отправляться прямиком туда… — посмотрел на потолок Ромов.

— Именно так. Это обстоятельство и стало одной из главных причин, почему я перестал заниматься творчеством. Я посчитал неэтичным получать деньги за то, что мне по большому счету не принадлежит.

Ромов чуть не свалился со стула, такого заявления он не ожидал даже от Шаронова. Он, в самом деле, не совсем нормальный. Иначе как это еще можно назвать?

— Но вы же сейчас согласились…

— В силу экстренных обстоятельств. Не будь их, поверьте, я бы не стал этого делать.

— Я верю, — пробормотал Ромов.

— Я вовсе не агитирую вас перейти в мою веру.

— Честно говоря, мне было бы затруднительно отказаться от гонораров. Других источников существования у меня нет.

— Их всегда можно найти, — вставила Ольга Анатольевна. — Андрей некоторое время после того, как перестал писать сценарии, работал дворником. И ничего страшного ни с ним, ни с семьей не случилось. Опуститься вниз бывает морально тяжелей, чем подняться наверх. И те, кто не в состоянии сделать последнее, стараются любыми путями удержаться на прежнем уровне. Ради этого подчас готовы на самые ужасные и мерзкие поступки. Я всегда уважаю тех, кто сознательно опускается на более низкую социальную ступень.

Ромов с трудом сдержал вдруг закипевшее раздражение. Тоже мне учителя праведности; если им так приспичило, пусть опускаются на самое дно. А вот он хочет ровно наоборот, с него подняться, как можно выше. Ему с Шароновым никогда не будет по пути.

— Раз у нас зашел такой откровенный разговор, то я скажу то, что мне хотелось вам раньше это сказать, — проговорил Шаронов. — Вы уверенны, что занимаетесь своим делом?

— Вы считаете, что я безнадежен?

— Я так не сказал. Но я не уверен, что у вас есть подлинный талант. Умение — да, но талант. Это совсем другая категория. Есть ли смысл всю жизнь провести в ожидании славы и денег? Пока не поздно, надо отыскать другую стезю.