Андрей Матвеев - Indileto[роман в 22 уровнях]

— Поехали дальше, — закричал ведущий, — мы уже знаем, что последний сон нашего гостя был про дождь, но мы абсолютно не знаем, каких женщин он любит: блондинок, брюнеток, шатенок, русых, рыжих — боже, сколько женщин на свете, но какие из них нравятся нашему гостю, только честно, отвечать надо всегда честно, господин Лапидус!

Это был постоянный вопрос в шоу «Лучший гость» и вопрос очень важный. Обычно тот, кто набирал наибольшее количество «да» за этот вопрос, продолжал участвовать в конкурсе. Лапидусу надо было отвечать, и надо было отвечать быстро.

И самое главное — честно, но если Лапидус ответит честно, то он проиграет.

— Не знаю, — ответил Лапидус и увидел, как вытянулось лицо ведущего.

И Лапидус понял, что проиграл.

— Отвратительно, — закричал ведущий, — как я мог так ошибиться с сегодняшним гостем, дамы и господа! Он не знает, какие женщины ему нравятся, может, он вообще не любит женщин, может, он у нас гомосекусалист? Вы гомосексуалист? — спросил ведущий у Лапидуса.

— Нет, — ответил Лапидус.

— Даже гомосексуалисты любят женщин, — продолжил ведущий, — вот я, например, люблю блондинок. Ты ведь мог сказать, что любишь блондинок?

— Нет, — ответил Лапидус, вспоминая крашенную начальницу.

— А брюнеток?

— Нет, — ответил Лапидус, понимая, что никогда не скажет правды о женщине по имени Эвелина.

— А шатенок?

— Нет, — устало ответил Лапидус, больше всего на свете желая оказаться сейчас дома, по ту сторону экрана.

— Про русых и про рыжих я уже не спрашиваю, — продолжил вопить ведущий, отчаянно размахивая руками. — Наш сегодняшний гость — худший гость, он не любит женщин, я каюсь, что выбрал именно его, дамы и господа, но вам повезло: мы никогда еще не показывали вам такого идиота, как сегодня. Позвольте вас спросить, господин Лапидус, вы идиот?

— Где здесь выход? — спросил Лапидус.

— Он проиграл, — закричал опять ведущий. Мы все ставим ему «нет», напоминаю — левый нижний угол экрана! Тыкайте пальчиком, буравьте ваши телевизоры всей своей пятерней, мы объявляем «нет» господину Лапидусу и называем его «худшим гостем» нашего шоу за все время, что мы в эфире!

«Где здесь вход?» — подумал Лапидус, вставая с кресла и смотря как один за другим гаснут яркие прожектора.

Он чувствовал себя абсолютно пустым внутри и абсолютно никому не нужным.

Бог опять отвернулся от него, выход из зоны неудач оказался наглухо закрытым.

— Где здесь выход? — спросил Лапидус у спины выходящего из студии ведущего.

— Там, — не оборачиваясь, сказал ведущий, махнув рукой в сторону тех самых дверей, куда совсем недавно вошел Лапидус.

Лапидус повернул к дверям и вдруг понял, что ему в них уже никогда не выйти.

В широко раскрытые двери одна за другой молчаливо проскальзывали фигуры в масках и с автоматами в руках.

— Эй, — завопил ведущий, — что здесь происходит?

Лапидус упал на пол и покатился в сторону первого ряда кресел, на которых все еще сидели гости ночного шоу.

Шоу «Лучший гость», каждую ночь в прямом эфире, с полвторого до двух.

Эй, — вопил ведущий, — что вы здесь делаете?

Раздалась первая очередь и ведущий упал на пол, по клетчатому пиджаку — клетка белая, клетка черная — пошли яркие красные разводы.

Лапидус забился под первое попавшееся кресло, подтянул ноги к подбородку и свернулся калачиком.

«Найдут, — подумал Лапидус, — найдут и начнут стрелять…»

Внезапно глаза его начали слезиться, а в горле запершило.

По студии клубами разматывался вонючий белый дым.

Лапидус закашлялся точно так же, как кашляли — надрывно, до рвоты — и сидевшие все еще в креслах гости, и ввалившиеся в двери люди в масках и с автоматами в руках.

Внезапно Лапидус почувствовал, как кто–то крепко схватил его за руку и начал вытаскивать наружу.

Кашель продолжался, отвратительный, надрывный, грозящий кровохарканьем кашель.

— Не туда, — услышал он чей–то странный, искаженный голос, — на, закрой лицо!

В руках у Лапидуса оказалась мокрая тряпка, Лапидус налепил ее на лицо, а потом его потащили прочь от этого дымового безумия, от беспорядочных автоматных выстрелов, от тела ведущего, все еще лежащего на полу в своем клетчатом — клетка белая, клетка черная — пиджаке, запачканном яркими кровавыми разводами.

— В лифт, — услышал он тот же странный, искаженный голос, — быстрее в лифт!

— Господи, — сказала Эвелина уже своим обычным голосом, снимая противогаз, — ну и ночка выпала, мухлик!