Михаил Попов - Колыбель

А ну, пошли!

Надо сказать, что местные дети его величеству не нравились. Чем–то неуловимо они напоминали маленьких старичков, даже резвились как–то мудро, что ли. Впрочем, и «тамошние» дети не ввергали его в восторг. Бесплодие не порождает чадолюбия. Он хотел «там» сына и был уверен, что его сын будет не как все.

Итак, никаких следов чего–то походившего на место упорядоченного упокоения. Никаких следов пропавшей Эсмеральды. Пропавшей или сбежавшей? Сбежавшая должна бы прятаться.

Где? По–прежнему сидит в пещере?! Сходить еще раз глянуть? Не смешите!

А может, она жертва? Подношения бывают не только вегетарианские!

Сама пошла и бросилась в чан?

Добровольная человеческая жертва?!

Чушь!

Нет, к жертвеннику его величество больше не полезет. Эта каменная яма засасывает людей, как темное место в сознании засасывает мысли.

Его величество остановился. Не то чтобы в сознании наступило просветление, скорее проснулась в каких–то деталях мышечная и вестибулярная память.

Царь вавилонский вспомнил, что там, в темной пещере, передвигался… На четвереньках!

Сам выбрался — надо думать, из жертвенника. Но в глубь пещеры, а не на берег, как выволок дядю Сашу. А потом… куда–то, в полнейшей темноте… потом падал, летел — такое впечатление, что по скользкому желобу, как в аквапарке…

И сразу — родной топчан.

Одно можно сказать твердо: никаких встреч, никаких контактов ни с чем, м-м, живым не было.

Что ж еще скажешь — местечко особенное, и во второй раз его посещать не потянешься.

Дельфы!

Стронувшийся было с места царь царей остановился.

Действительно, прет из земли газ и дурманит.

Тогда нужна пифия.

Эсмеральда!

Они притаскивают дары к пифии, а она говорит им что–нибудь загробным голосом: тот свет есть, тот свет есть! Вот откуда их такая упертая вера. Прежняя пифия сдохла, Эсмеральда — наследница. Или сменщица, если они работают вахтовым методом.

Подпуская иронии, Денис пытался сделать ситуацию более очеловеченной.

Все сходилось, но от этого не наступало облегчения. Тем более что в глубине души он знал: ничего не сходится.

Одно ясно: от этого места лучше держаться подальше. По крайней мере до тех пор, пока в политической сфере не будет достигнута полная победа. Когда рухнет Колхозия, — а надо будет, и как можно решительнее, сделать все для этого, — тогда мы тамошних спецов, во главе с самим товарищем инженером, бросим на вырывание тайн здешней природы из цепкой и одновременно наркотизированной каменной лапы.

Сама собой нарисовавшаяся глобальная цель царствования очень взбодрила его величество.

Сейчас мы пополним запасы горячительного и дадим немедленные указания всем службам. Афраний уже бросает важную гирьку на нашу чашу застывших в ненужном равновесии весов убудской истории.

Выйдя на берег, его величество сбросил набедренную повязку и поплыл к невидимому катеру.

— Боливар с хутора Две липы за четыре пары курей с петухом и четыре же корзины старого риса получает траулер «Сергей Есенин» и большой морозильный траулер «Иннокентий Анненский».

— Норма–ально

— Валидол с маленького поля, что за Лысым хутором, за сорок подносов с бананами и большими сладкими лимонами получает «там» рощу каучуковых деревьев в среднем течении Мараньона и рыбокоптильню в Манаусе.

— Норма–ально

— Вдова Оторва за свой глиняный бугор, что у заброшенной переправы, получает футбольный клуб «Волгарь», Астрахань и чебуречную «Риони» в городе Ланчхути.

Астерикс бродил по поляне в сопровождении стайки убудцев, указывая стеком на начертанные знаки. Он легко выучился чтению и, кажется, совсем перестал тяготиться своей должностью.

Его величество лежал на башне и размышлял.

Машина холодной войны заработала на полную мощность. Поля вдоль Глиняного ручья покрылись сетью пластиковых пугал для кротов, пустые бутылки из–под колы и «спрайта» объявлены стратегическим товаром, и разбазаривание их приравнено к государственной измене. Теперь каждое утро его величество не только занимался имущественными записями на поляне государственного банка, но и выписывал палочные порции замеченным в нерадивости подданным.

Для палаческой работы подошел, как ни удивительно, первовыпоротый, друг Петрония. Янгус, очевидно, весьма проникся идеей наказания и теперь воплощал ее с чувством и толком. По утрам он с нетерпением ждал, когда царский суд разродится конкретными решениями. Вечерами заготавливал инвентарь и следил, чтобы в его ведомстве все было исправно.