Михаил Попов - Пора ехать в Сараево

Почему же так долго?! От дворца до дворца сто секунд езды на машине.

Но вот наконец шаги в приемной. Княгиня встает несколько неровно, несмотря на бесчисленные тренировки. Князь отнимает от левого соска ледяную подушку. Присутствующие, как им и положено, замирают.

Дверь, обе высоченные створки, нараспашку! В окружении лакеев и гвардейцев стоит окровавленный тенор. Что–то он сейчас пропоет.

— Ну что же вы, молчать не сметь! — мучительно взывает князь. — Она мертва?!

Окровавленная голова поворачивается отрицательно и медленно, чтобы не расплескать то, что еще осталось внутри.

Немая, но очень шумная сцена. Скрипит паркет, стучат каблуки, вспышки кашля повсюду. Руки жестикулируют, хватаются за голову, за горло.

Наконец подробности: этот, казалось, затравленный открывшейся правдою секретарь шарахнул тенора рукоятью пистолета по голове, выкинул из машины и удрал на огромной скорости. К западным воротам. Князь с истерическим стоном с размаху нанес удар ледяным астероидом по албанскому побережью и отломил итальянский каблук. Смятение в кабинете. Некому даже выставить вон любопытных слуг. Очень чувствуется отсутствие трезвого человека, такого, как начальник полиции.

Невнимательный обмен невнятными мнениями. Кто–то говорит, что отчасти готов к такому повороту события. Слишком легко этот юноша согласился на убийство любимой (хотя и отвратной). Порой судьба неповоротлива, а порой… Что же теперь?

За неимением вооруженных властью деятелей за дело взялся оружейник. Пан Мусил прикрикнул на лакеев, и дверь затворилась. Он же велел дежурному офицеру организовать погоню. Телеграфировать в Зборов, Чап–лич и другие крупные села на Чишском тракте, чтобы немедленно и всенепременно задержали одинокого автомобилиста.

Живьем, обязательно живьем, — подсказал сэр Оскар. Князь опять затеял ходьбу вокруг стола.

— Жива, жива, она же жива! Но теперь она уедет, проснется сейчас — и уедет. И увезет все бумаги. Я не посмею ее задержать.

Княгиня Розамунда со вполне понятным отвращением смотрела на мужа.

— Не увезет, — успокоил его пан Мусил. — У мадам Евы сильная простуда, подхваченная во время ночной гонки из Тёрна. Она панически дорожит своим здоровьем и проведет в постели не менее трех дней. Делес, этот борец за черномазые права, при ней неотлучно.

— Как он умело скрывал свой союз с нею, — продолжал хныкать князь, — если бы не мадмуазель эта противная, вы бы так и не догадались, что он ее сообщник и киношник, дураки!

— То, что он имеет отношение к грязным махинациям в сфере кино, мы знали уже давно, тем не менее… Князь махнул на оружейника ледяным пузырем.

— Почему же он сразу не уехал в Париж, как только получил текст контракта с подписью?

— Он не хочет ехать без своих коробок с кинопленкой, а их около сорока. С таким хозяйством не прошмыгнешь незаметно. Ведь его вы посмели бы задержать, Ваше Высочество? — тихо отомстил князю пан Мусил. Князь обиженно кивнул, судорожно вздохнул, в очередной раз прошелся по кабинету. Подойдя к портняжному манекену, грубо толкнул его пальцем в грудь, как бы спрашивая: а ты кто такой? Манекен некрасиво упал. Его Высочество резко обернулся.

— А офицера этого вы так и не сумели найти?

Пан Мусил поклонился почтительно, но ответил весьма

твердо:

— Его искал господин Сусальный. Вы это поручили ему. Я лично не имею к этому ни малейшего…

— Хорошо, хорошо, — жалобно замахал рукою князь, не имевший сил ссориться, — однако меня беспокоит, как бы он нам… как бы это сказать… не повредил.

— Как? — усмехнулся граф Консел.

— Он может рассказать всю правду о съемках. О том, как он играл роль эрцгерцога в… нехорошей фильме. Ведь он как две дробины схож с Фердинандом.

— Без грима не слишком, — заметил сэр Оскар.

— Но все же, — продолжал ныть Его Высочество, — если пойдет такой слух…

— Опасным он может стать лишь тогда, когда дойдет до императора. А вы. Ваше Высочество, можете себе представить, чтобы на прием к императору мог проникнуть провинциальный, вечно полупьяный комик?

— Тем более в ситуации, когда никто из придворных этого не хочет, — поддержал пана Мусила граф.

— А…

— А если он начнет рассказывать о своих похождениях по трактирам, его просто–напросто отправят в сумасшедший дом, — радостно подвел итог общему мнению Луиджи Маньяки.

— Кстати, господа, а что сделалось с господином Сусальным? — раздался голос княгини.

— Он бросился под поезд, — пожал могучими плечами сэр Оскар.