Дан Берг: Поющие золотые птицы[рассказы, сказки и притчи о хасидах]

— Некрасивая история, Борух, — сказал цадик, сверля проницательным взглядом своего питомца, словно не доверяя вполне его рассказу.

— Что присоветуешь, раби?

— Чтобы совет пошел впрок, нам с тобой необходимо совершить прежде всего богоугодное дело и поженить двух сирот, — сказал цадик.

— О, с радостью помогу! — воскликнул хасид и вручил цадику щедрое пожертвование.

— А сейчас слушай меня внимательно, честнейший Борух. На сей раз откажи своему таинственному утеснителю, посмотрим, что из этого выйдет, а после с новостями явишься ко мне.

Борух поступил по слову раби, и гневное ответное послание не заставило себя долго ждать. Недогадливому еврею нищий разъяснял, что он и есть тот самый денщик, наказанный и изувеченный по воле полкового командира. Напомнил ему, как благородный генерал при общем стечении народа предложил вернуть украденные деньги и обещал вору пощаду, напомнил, как при многих свидетелях купил у него на ярмарке сундучок — доказательство его, хасида, вины — и заключил свое письмо угозой, что если не получит требуемое, то явится к нему домой, и разорит воровское гнездо, и обратится к губернским властям, и выложит все начистоту, и пусть еврей пеняет на себя.

В панике Борух поспешил к цадику.

— Ты получил ответ? Давай–ка его сюда! — сказал цадик.

— Ах, раби! Я по рассеянности оставил письмо дома, но суть его изложу в двух словах. Негодяй угрожает явиться ко мне в дом и устроить разбой. Как быть мне, раби?

— Первым делом, пожертвуй на ремонт нашей старой синагоги.

— Почту за честь, раби!

— Спасибо, Борух, — сказал цадик, пересчитав деньги, — пусть явится твой нищий и немного набедокурит в доме. Он угрожает от того, что полагает себя в безопасности. А ты скажешь ему, что обращаешься к судье, и суд состоится в такой–то день, и пусть этот день придется на праздник пурим, когда евреи пьют вино и устраивают представления. Позаботься о том, чтобы друзья хорошенько угостили хмельным твоего гонителя, перед тем, как тот войдет в зал суда. А дальнейшее предоставь мне.

Стук в дверь. Слуга открывает. На пороге стоит человек на костылях, требует хозяина. Выходит Борух. Нищий разражается угрозами и проклятиями. Хозяин оставляет буяна на попечение слуг, выходит из дома и вскоре возвращается.

— Почтенный, я подал на тебя жалобу судье. Назначен суд и тебе надлежит присутствовать, — сказал Борух и велел слугам выставить нищего вон.

— Посмотрим, чья возьмет! — только и успел вымолвить выпроваживаемый за дверь гость.

И устроил цадик суд–представление. Чего не добиться в настоящем суде, пуримшпиль достигает легко. Сам раби нарядился судьей. Кому–то из хасидов досталась роль защитника, кому–то — обвинителя, кому–то — писца. Для всех нашлись маскарадные костюмы. Суд рассмотрел дело о вымогательстве и дебоше, учиненном неким нищим в доме честного горожанина. Судья лишил слова обвиняемого, пришедшего пьяным и тем проявившего неуважение к суду. Дебошир и вымогатель был осужден на заточение в тюрьму, и назавтра к полудню обязан был самостоятельно явиться к тюремным воротам.

А ранним утром нищий очнулся после тяжелого сна, вспомнил горькие события минувшего дня и, не теряя даром времени, отправился на станцию, нанял на последние деньги лошадей и был таков.

— Спасибо тебе, раби, ты возвратил мне вкус к жизни, — обратился к цадику Борух, с сияющим, как в прежние времена, лицом.

— Полно–те, дружок, это ты сам своими благими деяниями вернул себе расположение Небес, — скромно сказал цадик.

— Я вижу, раби, как сильна правда — берет верх неизменно!

— И неизменно же пробивается наружу! И помогают ей в этом верные слуги ее — слухи, что полнят землю. И имеющий уши — услышит, — с лукавой усмешкой заметил цадик.

— Спокойствие души так хрупко, раби! Теперь я могу быть спокоен? — спросил хасид, желая укрепиться в чувстве уверенности и продлить его очарование.

— Дорогой мой Борух! Господь отметил тебя своей милостью, и ты сделался богат. Спокойствие богача в его деньгах. И не столько в тех деньгах, что он приобретает, сколько в тех, что он тратит. Я разумею благотворительность, мой друг. Вот твой ключ в обитель будущей спокойной жизни, — туманно закончил цадик.

Придя домой, счастливый Борух поведал жене о благополучном завершении дела. Не торопясь разделять радость супруга, она выспросила все подробности. Лицо практической женщины не просветлело, но приняло отрешенное выражение, как у человека, производящего подсчеты в уме.