Дан Берг - Поющие золотые птицы[рассказы, сказки и притчи о хасидах]

Разговор с цадиком хасид пересказал жене слово в слово. Заплакала она.

— Не поняла я, чего у него нет? — спросила женщина.

— Альтернативы у него нет, — ответил простоватый Акар и недоуменно пожал плечами.

— Попытайся в последний раз, — твердо сказала жена.

Набрался смелости Акар, и вновь подступился к раби со своим делом, когда тот сидел в синагоге над Святой книгой. Вот Акар стоит напротив раби, но тот не замечает хасида, ибо отрешен он от сиюминутного, и помыслы его высоко–высоко на Небесах. Цадик встрепенулся, вернулся в этот мир, вновь увидал несчастное и испуганное лицо бездетного богача и пришел в неописуемый гнев.

— Ты преследуешь меня! Я не сделаю того, что ты просишь. Ты ничего не понял, невежда. Клянусь, не воспитывать тебе детей! И прочь с глаз моих! Прочь! Прочь! — кричал, забывшись, раби Зэев. Впрочем, тут же и пожалел о сказанном: “ Нельзя горячиться. Гнев — оружие бессилия. Хотя, если хорошенько подумать, добр лишь тот, у кого достает твердости иной раз быть злым».

Побледнел Акар, вышел из синагоги и уж никогда более не разговаривал с раби Зэевом.

Как–то на постоялом дворе по дороге на ярмарку подружился Акар с таким же, как он сам, торговцем и хасидом, и тот зазвал его к себе в гости. Навестил Акар нового друга, и познакомился у него дома с цадиком раби Ионой.

Легкий и веселый нрав у раби Ионы. Оттого, должно быть, многие не сразу и верили, что перед ними мудрый цадик — все шутит да смеется. Хасиды любят его безоглядно. Хорошо людям с ним — кто похвалы заслужил — получит ее, у кого камень на сердце — для того есть слово утешения, а кто провинился в чем — тот ничего от раби не услышит.

Как почувствовал Акар, что цадик проникся к нему доверием, так и рассказал ему о своей беде. И о прежнем раби своем не умолчал. Цадик внимательно выслушал своего нового хасида.

— Повтори, дружище, чего нет у раби Зэева? — спросил цадик.

— Альтернативы у него нет, — ответил Акар.

— И у меня ее нет, — сказал цадик, тепло обняв за плечи собеседника.

— Это значит… — запинаясь, начал Акар, но цадик не дал ему договорить.

— Это значит, что я употреблю всю мою силу, что есть у меня на Небесах, дабы осчастливить тебя и жену твою. Клянусь, дорогой Акар, родится у тебя сын! Я твердо знаю, где кончается благо одного, кончается благо всех. Я помогу одному несчастному, и тем хоть на самую малость облегчу общее бремя, — сказал раби Иона.

Не помня себя от счастья, примчался хасид домой. Да, что там примчался — на крыльях прилетел! И, захлебываясь от восторга, с порога рассказал жене о великой новости и о своем новом раби. Доброе сердце лечит рану, нанесенную трезвым умом. Нет меры радости, когда отступает беда.

— Вот будет у нас наследник, и стану его учить всякой премудрости, — мечтает Акар.

— Как ты, муженек, его учить станешь, коли сам ты неуч! — смеется жена.

— Права, женушка, права! Родится с Божьей помощью сын, и, клянусь, засяду за книги и с головой уйду в Святое писание. А ко времени, что подрастет дитя, достанет знаний в моей голове поделиться с ним.

И прошло время. Год ли, два ли, три ли, а только настал срок, и родился у Акара сын. Утихли подобающие случаю торжества, и преисполненный благодарности к цадику и к самому Господу Богу, уселся богач реб Акар за книгу Торы и окунулся в учение.

Страшно коротко было счастье богача и жены его. Младенец заболел и вскоре умер. И много лет томимые одиночеством бездетные супруги познали горе вдесятеро больше прежнего. А Акар хоть и малограмотен был, но умен от природы. И пристрастился к учению. Искал и находил в Святом писании утешение и забытье. А у женщины этого спасения не было.

Реб Акар читает денно и нощно Святые книги. Заброшены дела, чахнет торговля. Сам не заметил богач, как разорился. А когда последняя вещь из дома была продана, и ни еды ни денег совсем не осталось, оделись в рубище реб Акар и жена его, заколотили двери и окна дома и отправились пешком бродить по белу свету и просить подаяние.

Горе и невзгоды сломили женщину, и Акар овдовел. И скитался несчастный в одиночку и все корил себя: «Вот, не клялся бы я прилепиться к книге на старости лет, хоть и несчастный был бы, но не вдовый и не нищий». А раби Иона горюет и говорит своим хасидам: «Моя это вина, и нет мне прощения. Зачем дал клятву этому хасиду? Лучше не знать счастья, чем узнать на миг и потерять навсегда». А еще горше раби Зэеву: «Ненавистен мне мой язык. Это я своей страшной клятвой погубил Акара и несчастную жену его».